– Некоторые люди считают, будто вы возомнили о себе невесть что, – заметила Норма Верлейн, чья белокурая болтливая дочь Саманта входила в компанию Фиби. – То, как вы пытаетесь угодить и нашим и вашим, сидите здесь в своем красивом кресле и решаете, что стоит читать, а что нет. Вы в буквальном смысле принимаете за нас решение.
– Я ни за кого не принимаю решений, – возразила Молли. – Норма, я ведь тоже здесь живу и вместе с вами каждое воскресенье хожу в храм. И никого не осуждаю.
– Вам, конечно, виднее. Но вы отказываетесь продавать «Наш народ».
– Да, потому что эта книга расистская.
Норма повернулась к Регги Уоттс, чьи двое детей – Тобиас и Суз – тоже были участниками маленькой банды Фиби.
– Регги, вы слышали? Она только что назвала меня расисткой.
– Я никак вас не называла. Я говорила о книге.
– Нельзя отделять книги от людей, – заметила Регги, которая работала на большой электростанции в тридцати милях к востоку от книжного магазина. – Как нельзя отделять людей от тех мест, откуда они родом.
– Возможно, настанет момент, когда вам придется выбирать, в какой стране жить, – сказала Норма. Затем они с Регги удалились, преисполненные чувством собственной добродетельности.
Молли чувствовала, как что-то гложет ее изнутри. Словно книжный червь из мультика, который она смотрела в детстве. Там он прогрызал насквозь книги, а этот червь проделал в Молли аккуратное отверстие, из-за чего какую-то ее часть больше невозможно было прочитать.
Молли разбирала товарные чеки – после той перебранки между Тери и Сэндером она испытывала настоящую паранойю по поводу того, что продажи на американской стороне могли быть не занесены в компьютер – как вдруг началось землетрясение. Земля задрожала, и несколько книг упали на пол, но большинство стояли так плотно, что остались на местах. Вместе с подземными вибрациями послышался резкий оглушающий звук, из-за которого у Молли заболели уши. Когда она снова смогла подняться на ноги, то первым делом посмотрела на свой гиджет, но поначалу не обнаружила там никакой информации. Затем на экране появилось срочное сообщение: Калифорния заявила свои права на подземные запасы воды и приступила к их немедленному извлечению. Америка назвала это актом агрессии.
Фиби как всегда шаталась где-то со своими друзьями. Молли послала сообщение на ее гиджет, затем вышла из магазина и стала звать ее по имени. Из-под земли по-прежнему доносился жуткий грохот, но то ли Молли привыкла к нему, то ли он стал постепенно удаляться.
– Фиби?
Молли пошла по двухполосной дороге, через каждую пару минут проверяя свой гиджет, однако Фиби до сих пор не ответила ей. Она твердила себе, что не будет волноваться, если ей удастся отыскать дочь до захода солнца, но когда солнце село, ей пришлось придумывать новые сроки, когда она может позволить себе начать паниковать.
Что-то огромное и мощное неподалеку открыло свою пасть и зарычало так, что Молли даже покачнулась. Горячее дыхание гигантского хищника обдало ей лицо, а уши заложило от оглушительного грохота. Мгновение спустя она поняла, что три самолета-сталкера пролетели совсем низко над землей в невидимом режиме – так что их можно было услышать, но невозможно увидеть.
– Фиби? – крикнула Молли, когда дошла до конца длинной улицы, где находились продуктовый магазин и кафе. – Фиби, ты здесь?
С одной стороны улицы было большое кукурузное поле, с другой – объездная дорога, ведущая к автомагистрали. Кукуруза все еще шелестела после того, как над полем пролетели самолеты. На грунтовой дороге послышалось шуршание шин по земле, перемешанной с мелкими камешками, а затем она увидела приближающиеся к ней светящиеся фары.
– Мама! – Фиби мчалась к ней вниз по холму из маленькой рощицы, за ней бежали Джин Бринкфорт, Зейди Канва и другие ребята. – Слава богу, с тобой все в порядке!
Молли начала говорить Фиби, что она должна немедленно укрыться в книжном магазине, потому что читальный зал был единственным местом в округе, который мог кое-как сойти за бомбоубежище.
Но снова появились всполохи огней и послышался оглушающий грохот, а когда Молли посмотрела на окраину города, она увидела шеренгу теней, которые продвигались вперед и каждая была в три раза выше самого высокого здания в округе.