Чебурашка

22
18
20
22
24
26
28
30

Я прыгаю в свою тачанку и срываюсь с места. Выбрасываю из-под колёс куски снега, реву, выруливаю, и рвусь вперёд. Выскакиваем на Весеннюю и поворачиваем в сторону цирка. Дорога явно играет против меня, она пытается развернуть Чебурашку, вышвырнуть на обочину или выкинуть под встречные машины. Меня ведёт юзом, но я не сдаюсь и выруливаю, как заправский гонщик. Но не потому, что умею, а потому, что мне очень и очень надо и по-другому никак нельзя!

После цирка машин становится меньше и, вырываясь на Сибиряков-Гвардейцев, я вжимаю педаль в пол и пру вперёд, оставляя за собой облако снега, как корабль на воздушной подушке. Дворники не справляются, но сейчас меня уже не остановить. Я сжимаю штурвал и хриплю сквозь зажатые зубы:

Ты лети с дороги, птица,

Зверь, с дороги уходи!

Видишь, облако клубится,

Кони мчатся впереди!

И с налёта, с поворота,

По цепи врагов густой

Застрочит из пулемёта

Пулемётчик молодой

Эх, тачанка-ростовчанка

Наша гордость и краса!

Конармейская тачанка

Все четыре колеса

Валентин отстаёт, но мне не хватает нервов или терпения ехать медленнее. Правда, когда я сворачиваю на узкую дорогу, идущую по району частных домов, приходится сбавить скорость и он меня нагоняет. На железнодорожном переезде меня чуть не выбрасывает с дороги, но я кое-как удерживаю Чебурашку и перескакиваю через рельсы.

Переезжаю и останавливаюсь. Выхожу и подбегаю к Валентину. Он опускает стекло.

— Ну, ты адский водитель, бляха — качает он головой.

— Дядь Валь, подъехали уже практически.

— Ну, так чего встал тогда?

Я ещё раз повторяю инструкции и возвращаюсь за руль. Снег чуть стихает и в свете фонаря мой космический челнок выглядит отлитым из чистого золота. Может, правда? Может, он золотой? Но проверять некогда. Времени нет уже ни на что.