Всё будет по-моему! Арка 2

22
18
20
22
24
26
28
30

Слова Кёна звучали уверенно:

«Пожалуйста, прикажи высшим служанкам сломать Егорке руку и вышвырнуть из особняка, а охране больше НИКОГДА не впускать его внутрь!»

«Х-хорошо.» — голос девушки дрожал, она спустилась вниз выполнить приказ.

Не прошло и двух минут, как вопящего от адской боли парня с неестественно вывернутой рукой выкинули из особняка, словно грязного нищего. Работа Дины, разумеется. Ошалевший блондин не понимал, почему с ним так поступили. Глаза мгновенно заполнили слезы, он закричал:

«Юнона! Я же ничего не сделал! Прости меня! Ааа! Впусти внутрь! А-ай!»

В голове не укладывался произошедший абсурд. Судя по спокойной реакции Юноны, раб всё же не врал, он действительно проходил испытание. Вот только… Почему это отребье заикнулось про суженного?! И что же она хотела подарить?! Подонок обманул его ожидания! Перехитрил! Выходит, испытание провалилось? Однако из уст ублюдка всё звучало иначе! Должно быть, он сказал так ради спасения своей жизни. Но все равно странно… Не сходится…

Но Егорка не мог обвинить Юнону. С самого раннего детства очаровательная девушка покорила его сердце красотой и умом. Поступки её разумны и обоснованы, вдобавок, она остроумна… Определенно, во всём как-то виноват раб.

Адская боль мешала думать, и всё же некоторые мысли звучали громко и чётко: {Это всё из-за него! Тварь безродная, я убью тебя!}

Уходить с опущенной головой было ниже его достоинства, поэтому блондин продолжал кричать и взывать девушку к благоразумию:

«Юнона! Умоляю, ангелочек! Пожалуйста, впусти меня! Ааа… Как же больно… Юнона, я извиняюсь! Прошу, впусти!» — он вопил от боли в сломанной руке, и одновременно горел желанием выяснить, отчего с ним несправедливо поступили. Такое отношение было чуждо. Лишь одной любимой Юноне дозволено так делать. Кто она, а кто он? 1-й ранг против ущербного 3-го.

Кён, слышавший громкие мольбы, забеспокоился, что тот может взболтнуть лишнего, вследствие чего Анна и Дина заподозрят неладное. После очередного звонка Юноне, охрана получила приказ избить Егорку до полусмерти и вышвырнуть подальше от особняка.

«Кхэ… За что?! Ааа! Юнона! Почему?! Прости!» — орал парень, будучи избиваем большими дядями.

Кён мог приказать прикончить крикуна, тем более тот опалил ему лицо и чуть не убил, но Егорка его дважды непреднамеренно спас. Так что мнимый долг закрыт. Да и убийство могло привлечь лишнее внимание, ведь парень хоть и не сын старейшины, но всё же многообещающий гений Стоунов.

С минуту охранники избивали юношу, пока тот не потерял сознание, затем обмякшую тушу выкинули через два квартала в мусорный контейнер, словно испорченный мешок картошки. Сопротивляться было бесполезно, охрана здесь могучая и сильная, молодые сопляки им в подмётки не годятся.

Последнее, о чём парень подумал перед потерей сознания: {Раб… Это ты во всём виноват… Я точно убью тебя…}

Егорке нужно было найти виновника. Красавица Юнона здесь совершенно точно не причем, она добрая, милая, прелестная особа с высокими манерами и воспитанием.

Кён, пребывая в неописуемо скверном расположении духа, вновь позвонил Юноне и приказал взять с собой несколько тюбиков лучшей лечебной мази и прийти на площадку. Ему бы не хотелось, чтобы служанки увидели его изуродованное лицо, потому что последующее чудесное исцеление вызвало бы ненужные вопросы. Не существует такой медицины, способной вернуть ему внешность на 100 %.

На площадку вошла Юнона всё в той же серой юбке, блузке, босоножках. Милое личико горе-заговорщицы мертвенно побледнело, она испуганно прижалась спиной к воротам.

«П-пожалуйста, господин, н-не надо! Я не хотела, чтобы Вас покалечили! Простите меня, я так сожалею! Всё случилось совсем внезапно! Этот Егорка… Он настоящий маньяк! Я не знала, что он ни с того ни с сего захочет убить Вас! Господин, прошу… Умоляю, не бейте меня… Я не выдержу больше…»

Совершенно бесстрастный с виду парень смотрел на девушку ледяным, не сулящим ничего хорошего взглядом, внутренне изумляясь. Вот же лиса… Она чересчур умело играет роль невиновной овечки! Кто её только научил так притворяться? Что-то мастеров-театралов он в особняке не видывал. Её выдаёт только здравый смысл — она никогда не будет так вести себя перед тем, кого презирает всем сердцем.