Морская ведьма

Маленький дом, построенный моим отцом, находится недалеко от Хаунештадской Бухты. Он расположен вблизи берега и недалеко от замка Ольденбургов, от которого к нашему дому ведет дорожка. Задний двор выходит в рощу. Эта роща отгораживает дом от скалистого утеса, нависающего над морем.

– Он такой интересный и необычный, – восхищается Аннамэтти.

– Дом, милый дом, – отвечаю я и открываю входную дверь. Давно я никого не приводила в наше крошечное деревенское жилище. Когда я была маленькой, мы часто брали к себе детей, родители которых уходили в море. Но после смерти матери все прекратилось.

Тетушка Ханса помешивает что-то у очага. По запаху напоминает похлебку из гороха и окорока. Тетя всегда готовит ее на Литасблот, чтобы поставить на общий стол рядом с тушкой жареной свиньи. Это мясо традиционно едят на второй день фестиваля. Потому что «не бывает много свинины среди этой склизкой рыбы». Ханса стоит к нам спиной. Мне следует сказать ей, что у нас гости. Опрометчиво не предупреждать о посторонних, если живешь с ведьмой.

– Тетушка Ханса, познакомься с моей новой подругой.

Ханса вытирает руки. По положению плеч тетушки я понимаю: суп она мешала без ложки. В заклинаниях, помогающих по хозяйству, нет ничего особенного – но тетушка их очень любит. Ведьма никогда не собиралась заводить собственную семью, пока на ее голову не свалились мы с отцом. И с нами не так-то просто – хоть она в этом никогда и не признается.

Когда тетя поворачивается, на лице у нее улыбка. В ясных голубых глазах восторг – ведь она застала племянницу за чем-то столь нетипичным. Ханса на двадцать лет старше мамы. За это время в их семье появилось несколько братьев. Однако все они погибли, отдав молодые жизни переменчивым настроениям моря. Ханса пережила много горя, похоронив своих братьев и сестер. Это оставило отпечаток на ее лице. Ведьма выглядит старой. Но от нее никогда ничего не ускользает – уж я-то знаю.

Ее реакция при виде Аннамэтти такая же, как у меня. Только тетушка говорит вслух то, что думает.

– О, Анна вернулась с морского дна?

У Аннамэтти отвисает челюсть. Гостья не может вымолвить ни слова. Ее жизнерадостное настроение как ветром сдуло.

– Аннамэтти, тетушка, – поправляю я. – Она из долины. Живет на ферме.

Ханса делает шаг вперед и вскидывает бровь – это у нас семейное – так высоко, что у нее сбивается прическа.

– Правда, что ли? – Ханса осматривает гостью с головы до пят. – Эти руки никогда в жизни не знали тяжелой работы. Эти волосы никогда не палило солнце. И одно это платье стоит больше, чем самая жирная корова в долине.

Тетя делает еще шаг к Аннамэтти и хватает ее за руку.

– Кто ты на самом деле?

– Тетушка, пожалуйста, оставь ее в покое. Она преодолела долгий путь…

– Шшш. Ты видишь только то, что хочешь видеть, – ее внимание снова приковано к Аннамэтти. Ханса смотрит на девушку так, будто может подчинить ее волю себе с той же легкостью, с которой варит суп. – Итак, я спрашиваю еще раз – кто ты такая на самом деле?

Вокруг глаз Аннамэтти снова проступают красные пятна. Однако она не плачет. Более того, гостья смотрит с вызовом. Как будто пытается выиграть негласное состязание с тетушкой Хансой. Когда она открывает рот, оттуда доносится последнее, что я ожидала услышать.

– У вас суп закипел.

Суп не просто закипел. Зеленоватая гороховая жижа, шипя, льется по стенкам кастрюли обильным, неестественным потоком.