Наконец, пришло время родов, и жена его произвела на свет дитя, которого при крещении нарекли Никитой, как бы объявляя, что он будет победителем мира.[78] Они воспитали его с величайшей заботой о его церковном обучении. После смерти отца Никита, хотя и был уже церковнослужителем, продолжал жить с матерью в отцовском доме, сам вместе со слугами работа по хозяйству, так как понимал, что телесные позывы укрощаются физическим трудом.
Однажды, когда он жил еще дома, на лице его вскочил гнойный волдырь, и со временем увеличился, воспалился, так что юноша пришел в отчаяние. Мать его постоянно призывала имя блаженного Мартина вместе с именами других святых, сугубо умоляла о милости к своему сыну. И когда в течение двух дней отрок не вставал с постели, лежал с закрытыми глазами, не сказав своей скорбящей матери ни слова утешения, и она, пребывая между надеждой и страхом, уже готовила все необходимое для его похорон, вечером на второй день он открыл глаза и спросил: “Куда ушла мама?” Сразу же подойдя, она сказала: “Я здесь. Чего хочешь, сынок?” И он ответил: “Мама, не бойся, блаженный Мартин сотворил надо мною крестное знамение и велел мне выздоравливать”. Едва произнесши это, он тут же встал с постели. Силы небесные усилили благодать этого чуда и для того, чтобы возвестить о Мартине, и для того, чтобы избавить от заразной болезни будущего Святителя. Рубец на его лице остался напоминанием о том на всю жизнь.
2. В возрасте тридцати лет удостоился он чести стать священником, но и это не мешало ему продолжать делать ту же работу, что и прежде: он всегда трудился физически вместе со слугами, чтобы выполнить апостольский завет: “Делая своима рукама благое, да имать подаяти требующему” (Еф. 4, 28). Особенно внимательно следил он за тем, чтобы все дети, которые рождались в его доме, как только они начинали говорить, обучались грамоте и псалмам, чтобы они могли петь их, размышлять над ними вместе с другими и наполнять, таким образом, души свои тем добром, которое дает богопочитание.
Говоря о его целомудрии, скажем, что он не только тщательнейшим образом охранял его в себе, но и других всегда увещевал хранить благо чистоты и воздерживаться от нечистых прикосновений и неприличных слов. И действительно, я помню, что в детстве, когда начинал я учиться грамоте и мне шел восьмой год, он велел мне, недостойному, подойти к его кровати, обнял с нежной отцовской любовью; зажав пальцами край своей одежды, так он завернулся в тунику, чтобы не коснуться телом. Прошу вас обратить внимание на эту предосторожность Божия человека, который таким образом остерегся касаться ног ребенка, чтобы не могло быть ни малейшей вспышки похоти, ни малейшего возбуждения нечистых помыслов. Насколько же сильнее в таком случае он избегал любых ситуаций, где мог быть хоть какой-то намек на нецеломудрие? На самом деле, как мы уже сказали, он был столь непорочен телом, столь чист сердцем, что ни разу в жизни не пошутил, но говорил всегда только о Божием. И хотя всех людей обнимал он узами небесной любви, при этом матери своей слушался, как один из ее слуг.
3. Святитель Сакерд, епископ Лионский, заболел, будучи в Париже, и, поскольку старый Хильдебер очень его любил, Король пожелал навестить его во время болезни. При его приближении Епископ сказал: “О, благочестивейший Король, ты прекрасно знаешь, что я всегда служил тебе и ревностно выполнял все твои повеления. Теперь же прошу тебя, поскольку пришел конец моей жизни, чтобы не дал ты мне покинуть этот мир в печали, но выполнил мою просьбу”. И Король сказал: “Проси, что хочешь, и у тебя это будет”. — “Прошу, — сказал Епископ, —чтобы священник Никита, мой племянник, стал моим преемником на епископской кафедре Лиона. Свидетельствую, что он дорожит целомудрием, любит церкви, не забывает раздавать милостыню, что и в работе своей, и в поведении он с радостью делает все так, как и приличествует рабам Божиим”. Король ответил: “Да свершится воля Божия”. Так Никита с полного согласия Короля и народа был посвящен во епископа Лионского.
Всегда он показывал себя истинно любящим мир и согласие, и, если кто-нибудь его оскорблял, он тут же прощал или предлагал, чтобы попросили прощения. Однажды я видел священника Василия, посланного им к графу Арментарию, который тогда, согласно закону, управлял городом Лионом; священник сказал ему: “Наш Владыка своим суждением положил конец тому делу, которое, тем не менее, было вновь поднято, и он советует тебе не заниматься снова возбуждением его”. Граф, возгоревшись гневом, ответил священнику: “Иди и скажи ему, что много есть дел, с которыми обращаются к нему, но заканчивать их должно не по его решению”. По возвращении священник простодушно передал все, что слышал. Тогда святитель Никита рассердился на него: “Истинно, не получишь ты благословения от руки моей, раз довел до моих ушей слова, сказанные в гневе”. Он опирался о стол, а я был ближе всех к нему с левой стороны, исполняя обязанности дьякона, и он шепотом сказал мне: “Поговори со священниками, чтобы они за него вступились”. Я сказал им это, но они молчали, не понимая намерения Святителя. Видя это, он обратился ко мне: “Встань и попроси за него”. Я встал, дрожа и целуя его святые колени, и попросил за этого священника. Он удовлетворил мою просьбу и, благословляя его, сказал: “Молю вас, возлюбленные мои братия, чтобы бесполезные, сказанные грубо слова не оскорбляли моего слуха, ибо не пристало разумным людям поддерживать дерзкие слова людей неразумных. Скорее, вам следует научиться разрушать своими аргументами планы тех, кто затевается вредить Церкви. Что до бессмысленных слов, я не только не связываюсь с ними, но вообще не желаю их слышать. Пусть слова эти слышат те, кто не умеет прощать оскорблений, а даже, созвав целый город для отмщения, не боятся использовать свидетелей, злонамеренно говорящих: “Мы слышали, как такой-то говорил про Вас то-то и то-то”. И получается так, что бедные христиане из-за таких обвинений впадают в немилость”.
4. Однажды утром святитель Никита поднялся к заутрени и, вошедши в церковь и дождавшись, когда дьякон начал петь, с гневом сказал: “Да замолчит он, да замолчит, враг справедливости да лишится дерзости петь”. И не успел он произнести этих слов, как дьякон умолк, словно что-то замкнуло ему рот. Святитель велел подвести его и сказал: “Разве я не запрещал тебе вступать в церковь Божию? Почему ты столь дерзко вошел сюда? Как осмелился своим голосом петь священное?” Все присутствующие были изумлены, не зная за дьяконом ничего дурного, но тут демон возопил в нем и признался, что Святитель подверг его ужасным мучениям. Он действительно дерзнул петь в церкви, но Святитель узнал его голос, не узнанный другими, и своими резкими словами он оскорбил не дьякона, но диавола. Потом, возложив руки на дьякона и изгнав из него беса, привел этого человека в чувство.
5. Прославившись пред людьми этим и другими случаями, отошел он ко Христу на 22–м году своего епископства и 60–м году жизни.
Когда Святого несли хоронить, маленький ребенок, долгое время пораженный слепотой, шел вместе с другими (кто-то помогал ему, поддерживал) и плакал. Пока он так шел, услышал какой-то голос, шепнувший ему: “Подойди ко гробу, и как только подойдешь, сразу прозреешь”. Мальчик спросил мужчину, сопровождавшего его, что за человек шепнул ему в ухо эти слова, но мужчина ответил, что никого, кто бы мог с ним говорить, он не видел.
А мальчик во второй раз услышал этот голос, и в третий, и понял, наконец, что ему нужно так и поступить, и попросил, чтобы его подвели ко гробу. Он подошел близко, проскользнул через толпу дьяконов в белых облачениях, встал, куда ему было указано, и призвал лишь имя Святителя, как зрение вернулось к нему.
После этого случая ребенок стал усердно служить у гробницы Святителя, зажигал там лампады. Но некоторые из влиятельных людей горда так его преследовали и угнетали, что он даже не мог получать от благотворителей еду. Поскольку он часто жаловался на это у изножия благословенной гробницы, Святитель явился ему и сказал: “Иди к королю Гунтараму и подробно расскажи ему, что ты претерпел, он вызволит тебя из рук твоих врагов и даст тебе и пищу, и одежду”. Побужденный этими словами мальчик пошел к Королю и получил то, о чем просил.[79]
Так благость Господня безотлагательно прославила сим знамением блаженные останки того, чья душа отлетела на Небо в хор ангельский.
Когда пришел определенный римским законом срок для оглашения завещания покойного, завещание Епископа принесли на собрание, вскрыли там, и судья в присутствии народа прочитал его. Священник базилики, разозлившись оттого, что Святитель ничего не оставил храму, где был погребен, сказал: “Многие говорят, что Никита был нищ духом, сейчас это вполне очевидно, поскольку он ничего не оставил базилике, в которой погребен”. Но на следующую ночь Святой в сияющем облачении, с двумя иными святителями — Иустином и Евхерием[80] — явился священнику и сказал: “Этот священник, возлюбленные братия, клевещет на меня, говоря, что я ничего не оставил храму, в котором покоюсь, забывает о том, что я оставил ему самое дорогое — свой прах”. И они отвечали: “Это он зло сотворил, принизив раба Божия”. Затем Святитель повернулся к священнику и ударил его по горлу кулаками, затем ладонями, приговаривая: “Грешник, которого ногой следовало бы растоптать, прекрати свои глупые разговоры”. Священник проснулся и почувствовал, что его распухшее горло терзает такая боль, что он едва может сглотнуть слюну. Сорок дней после того пришлось ему пролежать в постели, жестоко страдая, но, призвав имя Исповедника, он вернул себе здоровье и после этого уже не осмеливался произносить такие слова, что позволял себе раньше.
Епископ Приск, который, как всем известно, всегда был ярым противником Святого, дал одному дьякону мантию Никиты. Она была просторной, ибо Божий угодник был телом крепок. Капюшон мантии был широким, пришитым, как того требовал обычай для белых мантий, которые духовные лица одевали на праздник Пасхи. И вот этот дьякон ходил в этой мантии, мало обращая внимания на то, к чему она была предназначена. Он в ней и спал, и на форум ходил, не думая о том, что и края этой одежды могли бы исцелять тех больных, у которых была сильная вера. Кто-то сказал ему: “О дьякон, если бы ты знал силу Господа и кем был тот, чье одеяние ты носишь, ты бы с большой осторожностью его использовал”. Он ответил: “Я тебе вот что скажу. Эту мантию я использую, чтобы прикрывать себе спину, а, поскольку капюшон для меня слишком велик, собираюсь сделать из него тапки”. И несчастный сразу же сделал так, как сказал, и немедленно вынужден был испытать на себе силу отмщения Божия. Как только отрезал он капюшон, сделал из него тапки и надел их на ноги, то сразу же упал на землю, одержимый бесом. Он был тогда в доме один, и никто не мог помочь бедняге. И пока он плевал кровавой пеной изо рта, протянув ноги к очагу, огонь сжег его ноги вместе с тапками. Вот это я хотел сказать вам об отмщении.
6. Агиульф, наш дьякон, возвращался из Рима, нес нам благословенные мощи святых. По пути домой он свернул в сторону, чтобы помолиться в месте, где покоится Святой, и, зайдя в храм, начал было просматривать записи чудес, которые там бывали, как вдруг увидел огромную толпу людей рядом с могилой, которые собирались, как рой пчел у улья. Некоторые брали у священника, стоявшего там, крошки воска и уносили их как благословение; другие немного праха; некоторые забирали ниточки из покрывала на могиле — и все уносили одинаковую благодать исцеления для разных случаев. Дьякон, исполненный веры, наблюдал это со слезами, говоря: “Раз благочестие моего Епископа понудило меня пересечь текучие воды моря, чтобы я смог посетить гробницы мучеников Востока и привезти с собой их мощи, почему же мне не взять то же самое у Исповедника галлов и этим хранить здоровье свое и близких?” И он при этом подошел поближе и взял травок, которые благочестивые люди разложили вокруг святой могилы[81] и которые священник сам дал ему, завернутые в ткань. Дьякон принес их домой, аккуратно сложил, и его вера при этом вознаграждена была произошедшими чудесами. Ибо когда он измельчил часть травы, положил в воду и дал это питье простуженным, они, выпив, сразу же выздоровели, и позднее так же было и со многими другими. Рассказывая нам это, он сказал, что таким образом исцелились от болезни уже четыре человека.
Иоанн, наш священник, возвращаясь из Марселя с тем, что он там наторговал, пошел помолиться у могилы Святителя, а затем, поднимаясь с колен, заметил сломанные кандалы и звенья цепей, которыми заковывали шеи и ноги осужденных, и подивился этому. И даже во время его визита не обошлось без чуда: когда он вернулся домой, то клятвенно уверял, что там в его присутствии обрели зрение три человека, которые ушли домой исцеленными.
Когда мощи Святителя с почестями, при пении псалмов переносили в Орлеан, один из главных городов галлов, Господь явил такую милость, что смиренно поклонявшиеся мощам слепцы прозрели, исцелились и хромые. Никто не сомневался в близости Исповедника, видя, какому количеству больных даруется исцеление.
7. В одном месте поднялся мятеж: разъяренная толпа швыряла камни и факелы и вооружалась, чем могла. Один человек, вооружившись мечом, сильно ударил другого, а через несколько дней брат убитого так же поступил и с убийцей. Узнав об этом, судья того места посадил этого человека в тюрьму, говоря: “Он достоин смерти, этот негодяй, потому что по собственной воле, не дожидаясь решения судьи, так безрассудно отомстил за смерть брата”. Находясь под стражей, заключенный, призвав имена разных святых, дабы возбудить их сочувствие, особенную свою молитвенную просьбу адресовал Святителю Божию: “Я слышал о тебе, святой Никита, что ты славишься милосердием и великодушно освобождаешь узников, взывающих к тебе. Молю тебя, снизойди к моей просьбе, яви чудо, какое ты являл уже, освобождая других”. Спустя короткое время во сне явился к нему Блаженный и сказал: “Кто ты, призывавший имя Никиты? И откуда знаешь обо мне, что так безостановочно умоляешь?” Мужчина подробно описал ему все, что произошло и добавил: “Смилуйся надо мной, прошу тебя, если ты и есть угодник Божий, которого я призывал”. Святитель сказал ему: “Вставай, во имя Христа, и свободно уходи. Никто тебя не остановит”. Проснувшись при этих словах, он с изумлением увидел, что цепи его разорваны, а брус сломан. Никто его не остановил, и он сразу же, без страха отправился к могиле Святителя. Позже, когда судья освободил от вынесенного ему наказания, он пришел к себе домой.
8. С удовольствием добавим к этим свидетельствам рассказ о том чуде, которое он совершил с лампадой рядом со своей кроватью, ибо то, что этот Святитель, пребывающий ныне на небесах, творит сейчас на земле, воистину велико. Итак, кровать, на которой обычно спал Святой и которая с величайшим тщанием была изготовлена Эферием (ныне он епископ), часто прославлялась дивными чудесами. Не без причины ее почитали святой, так как болевшие лихорадкой часто исцелялись от нее, исцелялись и от озноба, полежав на ней, а иные больные выздоравливали, едва только приложившись на нее. Покрыта она прекрасной тканью, и пред ней постоянно горят лампады. Одна из них горела сорок дней и сорок ночей, причем, как уверял нас ризничий, никто и никак не поддерживал этот огонь — не добавляли ни фитиль, ни масло. Как ее в первый раз зажгли, так она и продолжала гореть.
Галломан, епископ Тройе, прибыл поклониться благоговейно мощам Святителя, и, когда их проносили с пением псалмов, благодаря их действию глаза слепых открывались, больным другими болезнями также даровалось исцеление. Нам также вынесли изукрашенный платок, который был на главе Святого в день его смерти и который мы приняли как дар небесный. Случилось так, что несколько дней спустя нас пригласили освятить церковь в приходе Пернэ в Турской епархии. Я поехал туда, освятил алтарь, из платочка вытащил несколько ниток и положил их в храме. Потом, после того как совершил литургию и помолился, я ушел. Через несколько дней те, кто нас приглашал, пришли, нашли нас и сказали: “Возрадуйся во имя Господне, служитель Божий, деянию блаженного святителя Никиты; узнай о великом чуде, которое он сотворил в освященной тобой церкви! В наших краях был незрячий, долго пребывавший во тьме слепоты, которому во сне явился человек и сказал: “Если хочешь исцелиться, иди и пади ниц пред алтарем базилики святителя Никиты, тогда вернется тебе зрение”. Когда он так и сделал, тьма разошлась, Божия сила вернула ему свет. Я свидетельствую, что поместил частички мощей также и в алтарях других церквей, и одержимые там исповедуются Святителю, и часто молитва, полная веры, приносит результат.
ebooksa