Рэйна тут же вспомнила слова Тарака про лекарство и его переписку с Амелией из Маджара. Так вот, с кем переписывался пират!
Лесная фейри улыбнулась, сжав бесценный сверток. Рэйна ободряюще улыбнулась ей в ответ. Они уже подошли к нужной лавке и стояли у самого входа.
– Я уверена, Кассия, что вы найдете лекарство. И вас будет благодарить весь мир.
– Спасибо, Луна, – улыбка Кассии была мягкой и вселяющей надежду на светлое будущее. – Это все, что я могу сделать для брата и его цели жизни: спасти нас и весь этот мир.
От прогулки с Кассией у Рэйны осталось приятное ощущение, которое тут же улетучилось, стоило ей увидеть знакомый силуэт в коридоре.
«Саргон, нам надо поговорить!»
Мужчина никак не показал того, что он внял ее словам, но, когда Рэйна вошла в свою спальню, портал в его комнату уже был открыт для нее. Она глубоко вздохнула и прошла в него, мысленно настроившись на то, что не будет срываться на Саргоне.
Рэйна многое осознала за месяцы в Нанкаре. Она раскрыла себе глаза на ценность тех, кто ей помогал. И девушка обзавелась совестью, которая сейчас противилась внутреннему чудовищу, шепчущему ей: «Властвуй, подчиняй и забирай».
– Какими судьбами? – баритон Саргона послышался возле шкафа, где он снимал с себя запачканную одежду.
Скользнуть по нему взглядом было большой ее ошибкой. Его идеальный профиль лица и скулы моментально выбили из головы Рэйны все заготовленные речи.
Она уже позволила себе влюбиться в него.
– О чем ты хотела поговорить? – уточнил Саргон, видя, что она просто стоит и пялится на него.
Глупая. Пыталась погнаться сразу за двумя зайцами. Жадная, глупая. Попавшая в его сети и теперь тщетно пытавшаяся выбраться.
– О нас.
– А что с нами не так?
Саргон не дал ей ответить, а молча пошел в ванную комнату. Рэйна осталась в его спальне, сжимая и разжимая кулаки.
Она должна была сделать это. Но не сделала. Девушка удерживала себя от того, чтобы пойти за ним из последних сил.
Их игра имела слишком высокие ставки. Выше, чем любая другая.
Чувства – единственное, что осталось у Рэйны. А их в ней пробуждал только Саргон, воспламеняя ее душу из пепла, во что та превратилась за эти годы.