Монстры царства стали

Сказанная фраза обрубила все, что хотели сказать присутствующие. Тарак широко раскрыл глаза, непонимающе на нее смотря. Киара медленно выдохнула воздух через рот.

– Я беру заказ, – повторила Рэйна, открыто смотря на брата и сестру и выдерживая их взгляд.

– Отлично! Тогда все документы о происхождении мы вам…

– Не стоит.

– В смысле? – не понял шокированный посредник.

– Не стоит, – повторилась Рэйна. – Не нужны никакие документы от вас, у меня есть свои.

– Но вы же не…

Рэйна резко задрала рукав своей рубашки и выставила запястье. На нем было тату в виде луны. Валькирии скрыли по ее просьбе татуировку на время, но дали с собой настойку, чтобы в случае чего ее проявить, что Рэйна вчера вечером и сделала.

Казалось, удивление, повисшее в зале, вдруг стало осязаемым.

– Я, Селилуна Дрейк, законная наследная принцесса Валии и дочь Аделлы Валийской, Луна Валийская, завтра сама отправлюсь подтвердить свое право на престол официальным способом через банк крови, поэтому мне не требуются никакие липовые бумажки.

– Замечательно, – выдохнул чересчур быстро посредник. – Все остальное я уже вам рассказал, а далее инструкции вы получите позже.

– Хороший разбой лучше плохого причала, – пожелала ему Рэйна, уже машинально проговаривая приевшееся прощание пиратов.

Оставшись наедине с Тараком и Киарой, которые были отнюдь не рады такому повороту событий, она не стала ничего им пояснять.

– И как это понимать? – всплеснула руками пиратка.

– Как правду, – ответила Рэйна, вставая из-за стола. – Я не собираюсь ничего обсуждать.

– Так ты Селилуна Дрейк? – бросил ей в спину Тарак, когда ее пальцы коснулись дверной ручки.

– Да. И всегда ей была.

Она слышала перешептывания брата и сестры, когда покидала зал. Кажется, Киара с самого начала догадывалась, кого она приютила, а вот Тарак…

Они могли бы стать ей близки, но их разделяли слишком много тайн. В том числе и эта. И принять Рэйну со всем этим грузом решился бы не каждый.

Рэйна всегда была здесь одинокой, поэтому и решилась на этот заказ. Уверила себя в том, что терять ей было нечего. А ее месть… Ради этого она вернулась.