Джесу был зол на себя, как никогда.
«Как можно было лопухнуться на такой ерунде!»
А все потому, что это была его любимая песня, и когда он ее услышал, уходя с места преступления, подумал, что все должно сложиться хорошо и его никто не вычислит.
Урсула, как цирковая лошадь, все ходила по кругу тех же вопросов и иногда из вороха событий и фраз вдруг вытаскивала нужную.
– А помнишь, ты про круги от пуль говорил, и они действительно были темно-серые. Я никогда бы не подумала, что они могут быть такого цвета, если бы сама не увидела…[7]
И в этих словах Джесу почувствовал намек, но он сдержался и ничего не ответил, решив не заострять внимания.
Он все еще считал ее слишком отрешенной и безобидной, чтобы по-настоящему беспокоиться.
Тот телефонный звонок он не забудет никогда! Эта отмороженная селедка обо всем догадалась! И Джесу быстро назначил ей встречу у нее же в квартире, чтобы она не успела ляпнуть еще кому-нибудь о своих подозрениях.
Неожиданное препятствие в виде Урсулы сильно ударило ему по нервам, мысли его задергались, заметались, и он начал жалеть, что разобрал и выбросил пистолет.
Джесу совсем не был готов к еще одному убийству, но уверил себя, что это последнее, что он должен сделать, чтобы отстоять свою новую, безмятежную жизнь.
Он взял с собой только перчатки и острый нож и, пока добирался до дома девушки, пытался придумать, как все обставить, чтобы это выглядело как суицид.
Она встретила его возбужденная до предела.
– Ты был на парковке! – тут же выкрикнула она еще на пороге, и он поспешил войти вовнутрь и сразу закрыл за собой дверь. – Что ты там делал? – Она все еще ждала разъяснений.
– Это все на основании той песни? Ты же сама… – Джесу тянул время.
– Я ее вспомнила, только когда услышала от тебя! – Голос ее сорвался на визг, жилы напряглись.
– Выпей воды, – предложил Джесу, игнорируя ее вопли и доставая перчатки.
– А серые круги вокруг ран?! Откуда ты про это знаешь?! Значит, ты видел трупы! – Она вдруг зарыдала и опустилась на стул.
Джесу не мог больше слышать этот вой, он надел перчатки, подошел сзади и схватил ее за горло.
Она почти не сопротивлялась. Он только придавил трахею и, чтобы не оставлять отпечатков на коже, докончил дело подушкой. Быстро раздел, положил тело в ванну, напустил горячей воды и надрезал вены.
Кровь лениво сочилась из ран, расползаясь причудливыми узорами и медленно окрашивая воду.
ebooksa