Она покрутила головой, хотя сразу заметила, что за ней наблюдает Алла. Хозяйка галереи даже помахала ей рукой. Когда Вера подошла, приветливо улыбаясь, та тоже улыбнулась в ответ и спросила участливо:
– Заблудились? – и, наклонившись, перешла на шепот: – Если ищете туалет, то я покажу.
– Просто я непривычна к таким тусовкам, – объяснила Вера.
Алла посмотрела на нее внимательно и тоже шепотом поинтересовалась:
– Вы новая пассия Волохова?
– С чего вы решили?
– Вы в его вкусе, а судя по брендам, которые на вас, не всякая женщина сможет так себя обеспечивать. А обручальное кольцо – скорее всего, камуфляж.
– Тем не менее я замужем и одеваюсь сама. У меня бизнес, а с Павлом Андреевичем мы сотрудничаем.
Хозяйка галереи кивнула, но, скорее всего, не поверила.
– Если честно, то у меня уже ноги гудят, я с самого раннего утра не присела. Если вам интересно, то можно зайти в мой кабинет и четверть часика поболтать. Моих гостей займут специально обученные люди.
Кабинет Аллы оказался просторным, с такими же высокими потолками, как и в зале для экспозиций. На стенах висели картины.
– Он вам обо мне рассказывал?
– Сказал только, что вы его близкая знакомая.
– Именно так и сказал? – не поверила хозяйка галереи. – Вообще-то я – его любовница. То есть уже бывшая, которой надоело ждать у моря погоды. Когда только познакомилась с ним, влюбилась сразу и захлебывалась восторгом: умен, образован, красив, да еще и богат… Когда он привел меня к себе домой… Но вы поняли, о чем я.
– Я никогда не была в его доме.
– В самом деле? – удивилась Алла.
Она рассматривала Бережную, продолжая сомневаться.
– Хотя… – наконец произнесла она, – возможно, он решил, что вас так просто не возьмешь, а я – наивная девушка – купилась сразу. Во-первых, квартира у него огромная, в три уровня. На первом – гостиная, столовая, кухня и все эти комнаты огромные. На втором уровне – его кабинет, тренажерный зал, комната для гостей, очевидно, хотя вряд ли гости остаются ночевать. А наверху – его спальня. Она оборудована на крыше – не спальня, а зимний сад. Потолок стеклянный, и ночью можно смотреть на звезды. Сама постель находится в шатре из переплетенных розовых кустов, усыпанных цветами. В основном это бледно-зеленые розы. Когда я спросила, что за сорт, Павел сказал, что это «Эльф». Но там еще газоны с альпийскими травами, маленькие сосны – бонсай…
– Замечательно, – остановила собеседницу Вера, – но я привыкла ночевать дома, и если смотрю на звезды, то только из своего окна.
– Это я к тому, как я попалась на крючок. Четыре года учебы, когда я снимала обшарпанную комнату, экономя на еде, бегала зимой в осенних сапожках, а к весне они расползались… Я смотрела на Павла как на бога, который снизошел ко мне как награда за все мои страдания. Потом мы как-то выезжали со двора, и на капот бросилась молодая блондинка. Я испугалась – подумала, что Павел ее сбил. Но девушка тут же оказалась у двери, распахнула ее и крикнула, чтобы я убиралась, это ее место. Тут же из внедорожника с охраной выскочили ребята и оттащили ее. Волохов вышел, начал с ней говорить. А та кричала, ругалась и плакала. Я, чтобы не слышать, зажала уши ладонями – почему-то решила, что это его жена, а значит, все мои мечты рухнули вместе со мной обратно в ту грязь, которой, как мне казалась, уже не будет никогда.