— То есть вы вложили пятьдесят миллионов в этот стартап? Какую роль играл Тэ Юн и что произошло дальше?
Китаец поджал губы и в его глазах мелькнуло раздражение. Как мне казалось, именно он и был инициатором рискованного проекта, связанного с Тайванем. Из-за чего был вынужден лично разгребать возникшие проблемы.
— Инвестировать напрямую мы не могли. Нужен был надёжный партнёр, который сможет сделать это вместо нас, гарантировав сохранность денег. Тэ Юн был именно таким. И у него имелся нужный нам контакт на Тайване, который смог вложиться в проект, не вызывая ненужных вопросов.
Пока всё звучало относительно логично. Немного безумно, с точки зрения безопасности, но если посмотреть на ситуацию с точки зрения крупного криминала, риски были приемлемы. Учитывая, что Вэньмин представлял интересы не самого Банка Шанхая, а группы его менеджеров, которые в свою очередь, наверняка были связаны с одним из партийных кланов, с нами собственно, и разговаривал представитель масштабной криминальной организации.
Сам он, сделав глоток кофе, пустился в дальнейшие объяснения.
— Я оставлю вам имя этого человека и его досье, но для общего понимания, достаточно информации о том, что он был одним из крупных инвесторов. Формально — успешным и процветающим. На деле — почти разорённым. Так что он с радостью принял деньги от старика Тэ Юна и оставив себе комиссию, пустил остальные в дело.
Вздохнув, положил руки на стол и придвинулся к нам.
— Инвестировал он не от своего собственного имени, а через компанию-прокладку. Именно она стала юридическим собственником доли в стартапе. Который сейчас оценивается в девятьсот миллионов долларов. Наша доля — сорок процентов. Ещё три мы согласились передать тайваньскому посреднику. Плюс, два процента получал сам Тэ Юн.
По сравнению с лидером рынка, оценка которого находилась на планке около ста миллиардов долларов, стоимость стартапа была не такой уж высокой. Но если оценить рентабельность инвестиций или потенциальные перспективы, вложение казалось успешным. Продай они свою долю сейчас и получили бы больше трёхсот миллионов чистой прибыли.
Чжи тоже отпила кофе и озвучила вопрос.
— Почему вы не связалась напрямую с посредником, после того, как дядя попал в больницу?
Вэньмин Тан перевёл на неё взгляд и покачал головой.
— О, мы пробовали. Но представляешь — инвестор, который не так давно щедро раздавал интервью и всегда был готов встретиться с прессой, стал затворником. По официальной версии — сидит в своём особняке и не встречается ни с кем, кроме прислуги и личных помощников. Выйти на контакт, не вызывая подозрений, невозможно. Мы пробовали вывести его на беседу по защищённым каналам или организовать встречу на контролируемой территории, но он наглухо игнорирует все намёки.
С сокрушёным видом поцокав языком, добавил.
— А наш пакет акций оказался раздроблен между тремя компаниями. Зарегистрированными по сложной цепочке — собственниками являются иные юридические лица, которыми в свою очередь владеют фирмы в оффшорах. И вы не поверите — бенефициарами последних, тоже оказались компании. Ни одного живого человека. Только названия, номинальные директора и банковские счета без проводок.
Ситуация постепенно становилась всё более интересной. Либо это всё было совпадением и тайваньский инвестор всего лишь решил присвоить себе инвестиции китайцев, когда осознал перспективы проекта, либо всё куда сложнее и дядя Чжи Чен совсем не просто так оказался на лечении именно в Тайване.
Чжи снова собиралась что-то сказать, но я опередил девушку, озвучив более чем логичный вопрос.
— Почему вы решили, что у нас получится с ним связаться и всё выяснить?
Вэньмин Тан пожал плечами.
— У вас хотя бы есть повод добиваться встречи. Да и резоны для посещения Тайваня веские. Тэ Юн всё ещё там ведь, верно? В состоянии полного овоща, насколько я понимаю, но живой. Никто не удивится, если его племянница прилетит, чтобы отключить старика от аппаратов и окончательно оборвать жизнь предыдущего председателя. А заодно пожелает лично встретиться с его другом, чтобы передать тому приглашение на похороны. Неплохой повод выбраться за пределы своего дома.
ebooksa