Жека. Книга 1

Помолчав, добавила:

— И мне в том числе. Но ты ж меня защитишь, да? А, Женяяя, Жееенечка??? Женюля!!!

Сахариха стала ластиться как кошка, села Жеке на колени, обняла обеими руками... Короткий розовый халатик распахнулся и поднялся выше бёдер, а там... А там Жека увидел свой подарок Светке на днюху. Тончайший нейлоновый лифчик с вышитым кроликом слева. Впрочем, кролик, символ Плейбоя, нашит с умом. И совсем не закрывает крупный розовый сосок. Рука Жеки автоматически нащупала на попе такие же тонюсенькие трусики. Она надела подарок! Он ей понравился!

— Чудо ты моё... — прошептала Сахариха, закрыла глаза, и нежно поцеловала Жеку ароматным ротиком с привкусом кофе и ванили.

.

Глава 23. Сгоревший подростковый клуб и кооператив "Удар"

Воскресенье провели как положено советским молодым людям, комсомольцам и хорошистам учёбы. Гуляли по городу, покупали ванильное мороженое по двадцать копеек, пили газировку из автоматов, сидели на лавочке в сквере, курили, смеялись от всякой ерунды. И даже матом не говорили, и одеты были все культурно, по модному, в джинсу и кожу, а не как совки, в шерсть и балонь.

Сахарихе брат купил байкерскую кожаную куртку-косуху, сделанную в Америке. Сахариха гордо показывала этикетку «Made in USА», сколько стоит, предусмотрительно промолчала, намекнув, что ДОРОГО. А ещё у неё были редкие чёрные джинсы, да ещё не модные тогда мешковатые пирамиды, а обтягивающего фасона стрейч. Её стройные красивые ноги видать было за километр. Белокурые волосы стянуты налобным платком, от глаз идут длинные чёрные стрелки, на руках перчатки без кончиков пальцев — митенки. Облик у ней был очень дорогой. Настолько дорогой и стильный, что казалось, в народы вышла какая-то рок-звезда, причём даже не советская, а заграничная. Пока Сахариха гордо шествовала, вышагивая по асфальту в высоких чёрных Адидасах, на неё казалось, весь город уставился.

Пуща тоже обзавелась кожей, попроще, турецкой, но зато крутого малинового цвета, из очень тонкого нубука, почти как ткань. В музыке она тащилась по набиравшему уже силу хип-хопу и техно, в звукозаписях записывала только зарубежку, причём выспрашивала самые современные стили. Эпоха диско заканчивалась.

— Надо жить в 90-х, а не 80-х, — смеялась она, пританцовывая нечто вида брейк-данса, только поживее. Таких зажигательных тёлок одна на миллион. Славян сильно привязался к ней, и уже не представлял как таскаться по району в одиночестве.

Пришёл со своей подружкой и Митяй. И была она под стать ему — что называется, нашёл под себя. Звали её Антонина, и была она из алтайской женской рэгбийной команды «Коммунальщик», созданной в 1989 году, год назад. До этого занималась в Н-е хоккеем на траве, но захотела более силового спорта, и переехала туда. Была она девушка сильная, рослая, и самостоятельная. И старше Митяя на пару лет. Несмотря на крупное телосложение, имела накачанную спортивную женскую фигуру с крупными грудями и миловидное лицо.

— Тоня, — по-мужски крепко поздоровалась она со всеми, в том числе и с девочками.

— Ты всегда за руку здороваешься? — неодобрительно спросила Сахариха, старавшаяся вообще лишний раз не дотрагиваться ни до чего.

— Спортивная привычка, — небрежно бросила Тоня. — У нас так принято. Это знак дружбы и доверия.

Сахариха хотела в ответ бросить что-то язвительное, но не нашлась, что сказать, да и Жека слегка пихнул, зная, какая Сахариха язва. Пошарились по парку, пока было время, сходили на Вечный огонь. Постояли, молча посмотрели, пошли дальше. Хоть и гуляли по центру, никто из шпаны на гоп-стоп взять не рискнул — уже было видно, что парни эти и девушки непростые. Уважаемые. По одежде, по уверенному поведению, по разговору.

Проходили мимо колбасного магазина, и Митяй толкнул Жеку локтем — у входа на картонке, рядом с мусорной урной сидел слепой Намас — врачам пришлось удалить повреждённые глаза. Бывшая гроза района выглядел жалким и опустившимся, протягивая руку с зажатой баночкой от майонеза за подаянием. Неисправляемый ничем след оставил на нём ночной наезд на Жеку.

— Идите! Я догоню! — бросил Жека друганам, подошёл к Намасу, и бросил в баночку мятый жёлтый рубль.

— Ну что, сука, помнишь меня?

Намас дёрнулся, как будто вспомнил что-то, и попробовал закричать, но не смог — зубы его были выбиты нынешними собутыльниками, и вместо крика вышло что-то тихо-шепелявое. Скатился он быстро. За полгода.

— Видал? — ухмыльнулся Митяй. — Чё ты ему?