– Она стояла передо мной в каких-то лохмотьях. Со всклокоченными черными волосами, безумными темными глазами на сером лице. Смотрела прямо на меня, кривила рот, скалила зубы. Потом потянула ко мне руки и стала скрести ногтями по стеклу. Я заорал так, как не орал, наверное, ни до, ни после в своей жизни. Бабушка с дедушкой проснулись, прибежали, оттащили меня от окна, задернули занавески, начали успокаивать. Бабушка пыталась убедить, что мне просто приснился страшный сон, но я видел, как дедушка крестит окно в моей комнате. К утру он умер.
Велесов снова замолчал и вздохнул, а Соболев с удивлением почувствовал, как в груди что-то неприятно похолодело, и разозлился на себя. Мало ли что там показалось впечатлительному ребенку! Воспоминания Велесова могут путаться: у него мог сначала умереть дед, а потом присниться страшный сон…
– Это был не сон, – уверенно заявил следователь, словно споря с его мыслями. – Я помню все очень отчетливо. Уже когда готовились к похоронам, ребята мне рассказали подробности местной байки, которых я не знал. Я, конечно, рассказал родителям. Те сначала тоже пытались убедить меня, что мне все приснилось, но я стоял на своем и отказывался спать один. В конце концов папа сказал, что я видел той ночью перебравшую соседку. Была в деревне такая одна. Обычно дома напивалась, а тут якобы ее гулять потянуло, а потом она по пьяни заблудилась, вот и ломилась в наш дом. А все остальное – просто совпадение. Я поверил, но в деревню больше не ездил. Меня туда больше и не отправляли.
– Видишь, всему можно найти рациональное объяснение, – с нотками облегчения прокомментировал Соболев. – И лишь когда их не получается найти, возникают всякие байки. Но это не значит, что рационального объяснения нет.
– Может быть, – кивнул Велесов. – А может быть, мы просто склонны натягивать сову на глобус, лишь бы найти такое объяснение. Иногда нам это удается, иногда нет. Я до сих пор не знаю, что на самом деле произошло той ночью. Иногда тянет поехать, пожить в той деревне, понаблюдать. Дом-то у нас остался. Его не продать сейчас, но им никто не пользуется.
– И что тебя останавливает?
Велесов пожал плечами.
– Времени нет. Когда-нибудь я…
Он не договорил: грохот со стороны комнаты за черной дверью отвлек обоих. Там как раз выносили тело и задели носилками косяк.
– Осторожнее, не мешок картошки несете, – проворчал Димыч, вышедший вслед за носилками.
Соболев обратил внимание на то, что он так и остался стоять на месте, задумчиво разглядывая пол, даже когда носилки с телом перестали преграждать ему путь. Потом эксперт и вовсе присел на корточки и потянулся к висящему на шее фотоаппарату.
– Димыч, что там? – тут же заинтересовался Соболев, осторожно приближаясь, чтобы ненароком не затоптать то, что приметил эксперт.
За спиной зашуршал бумажками следователь: отложил их в сторону, чтобы тоже взглянуть поближе.
– Да вот, не заметил раньше, – Димыч неопределенно махнул рукой. – След старый, к нашему делу, конечно, не относится, но в легенду вашу вписывается.
Соболев с Велесовым уставились на тот участок пола, куда указывал Димыч, и синхронно повернули головы, скользя взглядами по потемневшему от времени и протянувшемуся по всему коридору следу.
– Кровь? – настороженно уточнил Велесов.
– Экспертиза скажет, – как всегда, не торопился с выводами Димыч.
Темные кривые полосы уходили за пределы освещенной стационарными фонарями зоны, поэтому Соболев снова достал ручной фонарик, зажег его и пошел по следу, пытаясь понять, где он заканчивается. Тот убегал к громоздкому стеллажу, частично перегораживающему проход.
Соболеву показалось, что в свете фонаря за стеллажом что-то шевельнулось. Или кто-то. Воображение само дорисовало колыхнувшийся в темноте черный балахон. Или не дорисовало?
– Кто здесь? – окликнул он, устремляясь вперед и доставая из кобуры пистолет.
ebooksa