Кровь Пламенных

22
18
20
22
24
26
28
30

— Жалеешь его?

Райга отвела взгляд и призналась:

— Нет. Но это не свойственный для вас поступок.

Наставник странно посмотрел на нее, поднялся и ушел. Райга какое-то время молча рассматривала захлопнувшуюся дверь и нервно теребила кончик розовой косы. А затем со вздохом поднялась и ушла в свою комнату.

Больше они не обсуждали ни ночной захват замка, ни новые воспоминания Райги. По взглядам друзей девушка предполагала, что между собой они строили какие-то теории и догадки. Но с ней не делились. чтобы ненароком не разбудить Печать.

В четверг на истории магии Альбертин, ко всеобщему удивлению, не спросил ее ни разу и не придрался ни к одной букве в ее тетради. Чем дальше, тем более подозрительным это казалось девушке, и брат оправдал ее ожидания. Как только прозвенел звонок с урока, он сказал:

— Леди Манкьери. Задержитесь на минуту вместе с вашими товарищами.

После того, как все ее одноклассники вышли, Райга неохотно приблизилась к учительскому столу. Альбертин медленно поднялся и с усмешкой оглядел стоящих за ее спиной друзей.

— Просить вас всех выйти на минуту бессмысленно, так ведь? Что ж будем говорить при всех.

Альбертин продемонстрировал Райге пустые руки и сказал:

— У меня нет ничего, чем я мог бы навредить тебе. И моя магия не чета твоей. Но ты боишься меня даже с артефактом Кеуби, верно?

Райга процедила сквозь зубы:

— Не тебя.

Тяжесть в пояснице в очередной раз напомнила ей о том, что со словами нужно быть осторожнее. Альбертин неотрывно смотрел на нее, и в его взгляде было столько неприкрытого удовлетворения, что Райга чувствовала, как наряду с липким страхом изнутри начинает подниматься глухая злость.

— Вернись в Сага, Райга, — ласково сказал он. — Ты отлично развлеклась здесь. Отец предупреждал тебя… о последствиях.

— Леди Манкьери зачислена в ряды моей личной гвардии, — ровным тоном ответил принц. — Вы уверены, что стоит ей угрожать?

Альбертин только улыбнулся.

— Леди следует научиться держать свое слово, Ваше Высочество.

— Леди следует служить короне, а не быть игрушкой низкородного извращенца, — в голосе юноши послышались стальные нотки.

Альбертин перевел взгляд на Пламенную и сказал: