Роз разместила записную книжку на столе. Наконец-то выдалась возможность что-то испечь, да притом не простое, а особенное, по рецепту из Поваренной книги Чудсов! Так отчего же трясутся руки? Роз казалось, будто она готовится дать концерт перед миллионной армией восторженно вопящих поклонников: девочку переполняли не только волнение и гордость, но и невероятный страх. Что, если она ошибется и ее освищут? Или того хуже: вдруг она кому-то навредит?
И натер сэр Джаспер Чудс один крупный зеленоплодный кабачок, трижды произнеся имена двух одиноких сердец.
Тим вымыл один цукини и принялся натирать его на крупной терке для сыра, превращая влажные зеленые полоски в жидкую кашицу.
– Не забудь про имена! – напомнила Роз.
Тим застонал от досады.
– Мистер Бэсстол и мисс Репей.
– Громче!
– Мистер Бэсстол и мисс Репей! Мистер Бэсстол и мисс Репей!
Чип заглянул на кухню, просунув голову в распашные двери. Он запыхался, лицо вспотело и раскраснелось. Очередь покупателей выросла вдвое.
– Все в порядке? – спросил он.
– Д-да, – запинаясь и краснея, ответил Тим. – Мы просто… вспоминали слова… одной рэп-композиции.
– Прямо как ваша мать, – поморщился Чип. – Тоже бормочет всякую чепуху, когда месит тесто.
Он скрылся за дверями, и Роз с Тимом облегченно выдохнули.
И просеял сэр Джаспер через железное сито один кулак муки и один кулак сахара.
– Один кулак. – Роз нахмурила брови. – Это сколько? – Она сжала кулак и поднесла его к маминым стальным мерным чашкам, аккуратно вставленным одна в другую, словно матрешки. Кулак был размером примерно с чашку.
Тогда Тим тоже поднял кулак – величиной с грейпфрут, а в другую руку взял мерную чашку, которая в сравнении с его кулаком казалась совсем малюсенькой.
– Что ж,
И вмешал он в тесто одно яйцо маскового неразлучника Agapornis personata, купленное у тайновидца, который добывал оные яйца в девственных лесах Мадагаскара.
Убедившись, что Чип не видит, чем они заняты, Роз осторожно откупорила банку из синего стекла, достала и разбила одно яйцо. Желток цвета алой розы плюхнулся в белое тесто, задрожал и затрясся, а после погрузился в тесто. Секундой позже он выскочил на противоположной стороне миски, нырнул и вынырнул снова. Желток двигался все быстрее и быстрее, пока не начал кружить по миске, сбивая тесто в тугой комок.
Под самый конец желток взорвался; тесто начало потрескивать и шипеть, в воздух, словно миниатюрные фейерверки, полетели лиловые и голубые искры. На глазах у подростков тесто приобрело нежный бледно-розовый цвет. Треск и шипение прекратились, и все успокоилось, будто ничего и не произошло.