Личные дела

– Где ты этого нахваталась?

– Не понимаю, о чем ты.

– Все ты понимаешь. Прекрасно понимаешь. Звучит, как будто это не ты.

Мишти была уверена, что он и не знал, как она обычно звучала.

– Я не хочу с тобой ссориться. – Она попробовала произнести фразу другим голосом, но прозвучало это как-то по-детски.

Теперь ей не хотелось ложиться с ним рядом, но не из-за того, что они повздорили, а потому что она знала, что и он не слишком хотел ее видеть. Мишти решила вернуться на кухню и еще раз перемыть посуду.

– Но все же ссоришься, и из-за какой-то тарелки с остывшей едой.

Она впилась ногтями в ладони. Не то чтобы это было важно, но это была не первая тарелка еды, успевшая остыть за время их брака.

Парт свесил ноги с кровати и встал. Когда он подошел к Мишти, она дернулась, словно он вылил на нее раскаленное масло.

– Чем больше времени ты проводишь рядом с этими людьми, с этими женщинами… Тем больше начинаешь говорить, как они.

Сначала Мишти не поняла всей иронии того, что он говорил, пока не осознала, что речь идет о Сиаре. Он хотел ту самую женщину, которую сейчас критиковал. Мишти знала, что это так – все было ясно по тому, как он на нее смотрел.

Она попыталась уйти, но он вдруг схватил ее за руку и развернул к себе лицом.

– Мишти, ты должна помнить, откуда ты родом. Ты должна помнить, кто ты. Что бы сказал твой отец, если бы услышал, как ты разговариваешь с мужем?

Он словно плеснул на нее еще горячего масла, которое оставило по всему ее телу ожоги. Они зудели и пульсировали. Мишти отдернула руку, и он ее отпустил. Раньше Парт никогда так ее не хватал, и она вспомнила, какой он сильный. Хоть это и не всегда было видно, но на деле он был на многое способен.

– Я что, не дал тебе все, чего можно пожелать? Этот дом. Ребенка. Жизнь в Ирландии.

Да. Машину. Одежду. Зубную пасту, стоящую в ванной. Два флакончика застывшего лака для ногтей, который она купила несколько лет назад, но так и не использовала. Он все это дал ей, но оно принадлежало ему.

– Да, дал.

– Тогда хватит жаловаться.

Он взглянул, и она поняла, чего он сейчас хотел. Знала, что он сейчас сделает. Она была его женой. Она оказалась в его доме, когда он вернулся с работы. Она оказалась в его постели, когда он хотел в кого-нибудь разрядиться. Вот и все.

– Прости, – пробормотала она, пока он стягивал с нее пижамные штаны.