Уверен, профессор готов говорить часами, тема, которую мы обсуждали, необъятна и всецело его увлекает. Однако лично мне сказанного было более чем достаточно. Мой мозг дымился, плавился, не в силах переварить услышанное.
Зоя тоже казалась вполне удовлетворённой. Для одного вечера хватит. За ночь её разум усвоит полученную информацию, утром Зоя встанет со свежей головой и с новыми силами продолжит нелёгкие, но такие интересные изыскания.
— Мне кажется, Брэд, ты должен мне что-то сказать? — наконец спросил профессор, хитро, исподлобья глядя на меня.
Я встрепенулся. Фраза была неожиданной.
— Да, профессор… — замямлил я. — Дело тут весьма щекотливое… Не знаю, с чего начать… — И замолчал в нерешительности.
— Ну, хорошо, Брэд, — сказал профессор, — не буду тебя мучить. Нет никакого желания доставлять тебе хлопоты. Я могу сам позвонить директору института… И не только ему…
Профессор посмотрел настолько многозначительно, что мне вдруг показалось, что он обо всём знает.
Глава 25. Неразрешимая дилемма
Я не мог уснуть. Я сомневался. Долго ворочался в кровати, прислушиваясь к звукам ночи. Мерещилось, что дом дышит своей жизнью, что он — живое существо, которое не подчиняется нашим законам и правилам. А ещё казалось, что это существо мне совсем не дружественно, враждебно.
Разумеется, ощущения были навеяны недавним разговором. Обсуждаемая тема поразила меня, мобилизовала воображение, которое в своих играх рождало бредовые образы и идеи.
В соседней комнате спала Зоя. Она тоже долго не могла успокоиться. Я слышал, как она ходит по комнате, слышал неровную поступь человека, охваченного тяжёлыми размышлениями. Именно тяжёлыми, ведь я не сомневался в том, что Зоя переживает больше не из-за открытия профессора, а из-за несостоявшегося разговора между нами. Временами из её комнаты доносились резкие звуки — вероятно, Зоя переставляла стул с места на место. Я представлял себе, как она садится возле окна, смотрит в звёздное небо, плачет и что-то тихо шепчет. Иногда даже казалось, что слышу её приглушённый голос и негромкие отрывистые всхлипывания. Но, разумеется, мне это только казалось.
Ближе к полуночи в её комнате воцарилась тишина, и я решил, что Зоя всё-таки смогла уснуть.
Через узкий коридор напротив располагалась комната профессора. И он тоже не спал. Профессор Тельман работал — я слышал, как он перебирает бумаги, периодически встаёт, расхаживает по комнате, половицы под ногами громко скрипят, а профессор бормочет себе под нос. Если бы не один и тот же голос, то можно было бы подумать, что разговаривают два разных человека — настолько эмоционально и на разные лады профессор обсуждал сам с собой волновавший его вопрос. Временами чувства подшучивали надо мной, однако, прислушавшись, каждый раз различал только один голос — голос профессора.
Вскоре и он тоже затих.
А я не мог уснуть. Лежал в кровати, ворочался с бока на бок и думал.
Думал о том, что женщины, даже самые умные, всегда идут на поводу у эмоций. Пытаясь решить какую-либо проблему, они могут всесторонне её изучить, досконально проанализировать данные, однако всё равно в итоге поддадутся чувствам и упустят самый важный момент. Такова их природа, просто — особенность женской психологии, и в этом нет ничего удивительного.
Дейдра — в высшей степени спокойная и уравновешенная личность — правильно прочла мою карту и увидела мою двуликость. Инстинкт собственника взыграл, она расценила мою двойственность как потенциальную угрозу нашему с ней союзу и благополучию — не без основания, следует заметить. Однако стал бы я давать волю чувствам, допустил бы развитие отношений с Зоей, если бы не был уверен, что между мною и Дейдрой всё кончено, если бы знал, что дома меня ждут, что есть к кому вернуться? Дейдра сама порвала, сожгла мосты, и таким образом развязала мне руки. Это не поиск самооправданий, а констатация факта.
В решающий момент эмоциональность, присущая женской природе, взяла верх, затмила разум, помешав Дейдре учесть одну маленькую, но важную деталь.
Доктор Кальвин — безусловно, большой аналитик, холодный учёный — для того, чтобы разгадать загадку, рассматривала мою карту чуть ли не под микроскопом, но всё равно ни черта не поняла. Против натуры не попрёшь — она так сильно переживала по поводу того, что не может найти верное толкование, но не увидела решение на самой первой странице моей карты.
Ответ лежал на поверхности. Для этого достаточно было взглянуть на дату моего рождения.
ebooksa