Детектив в маске

– Иди, милый, иди. – Мать потрепала Олега по волосам и вздохнула: – Эх, какое время настало. Видеоконференции какие-то. Когда это все закончится…

Она ушла в кухню. Олег по-быстрому отнес ей продукты и скрылся в своей девятиметровой комнатушке. Большую ее часть занимал рояль – старенький, потертый «Блютнер». Он достался Олегу от деда, тот был известным пианистом, преподавал в консерватории. В отличие от деда, его сын, отец Олега, в музыку не пошел, занялся всерьез спортом, ездил на международные турниры, привозил награды. Из одной такой поездки он не вернулся – ушел к молодой врачихе, лечившей спортсменов. Олегу тогда было шесть лет.

Он сидел под никому не нужным дедовым роялем и распевал во весь голос душевную мелодию, услышанную по телевизору. Мелодия оказалась «Полонезом» Огинского, как сказала зашедшая к ним соседка, учительница из музыкальной школы. А у Олега она диагностировала абсолютный слух и посоветовала срочно отдать его учиться музыке. Так Олег попал в школу имени Гнесиных, а потом и в Гнесинскую академию.

Музыка была смыслом его жизни, ничего он так не любил, как игру на рояле. Во дворе Олега насмешливо дразнили «ботаном» – он никогда не играл в футбол с другими мальчишками, не гонял с ними на велике, не бегал на коньках. Он вообще не любил прогулки, с удовольствием заменяя их долгими, вдумчивыми занятиями за старым дедовым инструментом. Настоящие друзья у Олега появились лишь в академии. Там он нашел единомышленников, таких же, как и он, «ботанов», готовых день-деньской слушать Баха и Моцарта и разыгрывать этюды и упражнения.

На втором курсе Олег создал свой ансамбль, в него входили две скрипачки, Арина и Олеся, и виолончелист Дима Фёдоров. В апреле у них планировалось большое сольное выступление в одном из столичных музеев. Ребята готовились, репетировали по много часов. И вот теперь, из-за проклятого карантина, концерт должен был сорваться! Вся работа коту под хвост.

Арина даже расплакалась, она вообще была крайне эмоциональной девушкой, чуть что – сразу в слезы.

– Тихо ты, не реви, – сказал Димон. – Что-нибудь придумаем.

– Да что тут можно придумать? – всхлипнула Арина.

Они вчетвером стояли на ступеньках академии. При них здание закрыли, велели всем студентам идти домой и носу на улицу не высовывать.

– Я, кажется, знаю, что надо делать, – проговорил Олег и поправил пальцем очки на переносице своим излюбленным жестом. Все уставились на него с любопытством.

– Что же? – спросила Олеся, смешливая пухленькая блондинка с забавными ямочками на щеках.

– Мы сыграем концерт онлайн. Каждый из своей квартиры. Запишем все номера, смонтируем и пустим в эфир. Пусть все, кто хочет, слушают. Так сейчас многие делают. Чем мы хуже?

– Ничем! – обрадовалась Олеся и захлопала в ладоши.

– А у нас получится? – недоверчиво произнесла Арина и на всякий случай хлюпнула носом.

– Получится, – твердо произнес Олег. – Все, что для этого нужно – хороший вай-фай, ноут, микрофон и наушники.

– Отличная идея, Олежка, – поддержал его Димон. – Я – за!

– И я! – воскликнула Олеся.

– И я, – печально согласилась Арина. – А когда начнем репетировать?

– Да хоть сегодня, – ответил Олег. – Делать-то все равно нечего. Поехали по домам, вечером выходим на связь.

С тех пор вот уже две недели ребята два часа в день репетировали и записывали свои произведения. Это оказалось совсем не просто: звук в эфире отставал, приходилось репетировать по двое, сначала рояль со скрипкой, затем скрипка с виолончелью, затем две скрипки вместе и так далее. Потом каждый записывал свою партию отдельно под метроном, и только после этого можно было монтировать запись. Постепенно, однако, они записали почти половину номеров. Оставалось еще столько же.