– Ему нравятся лошади, а вот навоз – ни капельки, – мягко ответила она.
– Никому не нравится навоз. Поэтому они и оставляют уборку самым молодым конюшенным.
Она рассмеялась у меня за спиной.
– Опытные конюшенные настаивают на том, что это закаляет характер.
– И освобождает их самих от этого занятия.
Перед входом в мои покои я легко коснулась ее руки.
– Я буду скучать по тебе, Элейн.
Она похлопала меня по тыльной стороне ладони.
– Разве ты не слышала? Я поеду с тобой.
Я наклонила голову, и в моем сердце вспыхнула надежда, тут же задавленная чувством вины.
– Но… твой брат. Твоя семья…
Элейн улыбнулась мягко и искренне.
– Я не против. Путешествие по Плато – это же настоящее приключение. Я слышала столько историй про диковины Диких Земель, а нам доведется проехать через самое сердце этих краев!
Я сжала губы, стараясь удержать улыбку. Неужели она и правда с таким нетерпением предвкушала, как будет спать в шатре, или просто хотела меня подбодрить?
– Тебе придется остаться лишь до тех пор, пока я не освоюсь.
Но затем она вернется домой, а я – нет. Мои плечи опустились, и улыбка Элейн немного померкла.
– Это путешествие, оно… – начала девушка, но не договорила.
Я не хотела отвечать на вопрос, касающийся слухов: только не в коридоре, где кто угодно мог подслушать наш разговор. Поэтому я выдавила натянутую улыбку и кивнула в сторону своих покоев.
– Как думаешь, насколько сильно они разозлятся, когда узнают, что мне нужно еще и принять ванну?
Ее бледно-голубые глаза внимательно изучали мое лицо, но я не отвела взгляда, и ни один мускул на моем лице не дрогнул. Кивнув, она открыла дверь и жестом пригласила меня войти.