Малинин скорыми шагами пересёк мрачное пространство и увидел, что Данила трудится над телом, укладывая на занавески.
– Мы нашли проход в погреб. Так что можно её здесь пронести, чтобы через люк не тащить.
– Это очень хорошо. – Проговорил Данила. – Слушай, там пробилась эсэмэска к Ласточкину. Нам смогли выслать «скорую», но до неё нужно добираться самим. Они максимум доедут до пригорка, но Ласточкин сказал, что знает где это. И «буханка» с оперативниками выехала. Но нам ещё где-то час с лишним нужно продержаться. С остальными что делать?
– Не знаю. – Покачал головой Егор. – Я бы лучше всех в одно место согнал, там хоть окон нет и выход один. Дверь сверху мы закрыли. С другой стороны, мы там будем как в мышеловке. – Он задумался. – Я вижу это так. Сейчас несём туда человека, – он ткнул в сторону тела, – ты с Юрой едешь за колёсами, а мы с Ласточкиным переводим в погреб людей.
– Зачем?
– Что с веранды, что от парадной двери дома долго спускаться к машинам. Там, конечно, буря и ураган, но если он начал стрелять, то может и продолжить. Здесь мы будем как-то прикрыты машинами. С другой стороны, бензобак может пробить.
– Может, стоит дождаться помощи?
– Когда они приедут? Да и приедут ли? В стандартных условиях правило ожидания работает, – развёл руками Малинин, – но только не сейчас. Отсюда нужно убираться. – Егор показал в сторону винного погреба. – Давай человека перетащим.
Данила с Егором подняли за углы ткань портьер, женщина, лежащая на полу, не издала ни звука, лишь тяжело просела вниз на ткани. Мужчины несли импровизированные носилки и когда, наконец, они смогли опустить тело на диванчик в погребе, Егор выдохнул.
– Тяжёлая. – Он болезненно поморщился и проговорил. – Данила, ты остаёшься, мы за остальными.
Кое-как переместив в погреб людей, Малинин устало присел. Егор понимал, что ситуация полностью вышла из-под контроля и не факт, что они смогут выбраться отсюда без дальнейших злоключений.
Женщины испуганной стайкой сбились вокруг Лизы, именно она почему-то придавала им уверенности и сил. Тася исподтишка разглядывал богатое убранство винного погреба, а Серёжа, опустив голову на руки, смотрел в одну точку на полу.
– Во люди живут! – Ласточкин ходил между винных бутылок и рассматривал этикетки. – Вот мне бы в такой комнатке пожить.
– А я смотрю у вас святого ничего нет! – Заплетающимся языком сказала Зинаида. – Праздновать начать хотите?! На костях плясать?
– Зато вы, я вижу, и не прекращали отмечать. – Отмахнулся от неё Иван Гаврилович.
– Давайте думать о том, как выбираться. – Тихо проговорил Малинин. – Нам нужно как-то транспортировать пострадавшую.
Вдруг из-под одеяла, которым было накрыто тело женщины, лежащей на диване, выскользнула её рука и повисла. Лиза испуганно вздрогнула, когда увидела это движение, потом осторожно приблизилась и прошептала:
– Это Юля.
– В смысле? – Сказал Малинин.
– Это Юля! – Девушка показала на аккуратную татуировку на запястье. – Это её тату. Она в Непале на счастье делала.