Я вздохнула.
— Это все может быть опасно, вы зря смеетесь.
— Свистни, — заявил Женька, — коль увидишь человека с ружьем, который щедро мне его всучит прямо в руки! Может, это и будет наш убийца.
— Да-да, — кивнул Сашка, — выискивай также глазами человека с осиновым колом в руках. Если кол из ольхи, то нормально, не реагируй, он безопасен.
— Дураки, — вздохнула я еще раз, и мы наконец вышли на улицу.
Возле елки уже было много народа, когда мы пришли, хоть мы и не опоздали. Я заметила доктора в костюме Рыбки (на обеде он, помнится, был еще в обычной одежде), он тоже заметил меня и Женьку и кивнул нам. Я решила, что могу с ним поговорить, раз он нас помнит.
— Не подскажете… — я запнулась, пытаясь вспомнить его имя. Вроде его кто-то называл при мне…
— Валентин.
С отчеством было бы проще, по виду мужчина был примерно в два раза старше меня, но уточнять я не рискнула. Хотел бы, чтобы его называли по имени-отчеству, так бы и представился сразу.
— Валентин, на ваш профессиональный взгляд, Филипп поправится?
— Хм, сложно сказать. Из того, что я видел — ожог четвертой степени, некроз кожи и подлежащих тканей, — это довольно высокий риск летального исхода.
— Очень жаль, — взгрустнула я. Не сказать чтобы я успела проникнуться к Огненному человеку симпатией, но, во-первых, мне почему-то хотелось, чтобы их пара закончила не так, во-вторых, это чересчур жуткая смерть — хоть для кого, а в-третьих, не хотелось, чтобы преступнику удался его замысел. Хотя кто знает, в чем он состоит? Женька прав, вполне возможно, убийство в его планы и не входило.
— Как рука вашего молодого человека?
— Что? — удивилась я и обернулась на ребят, которые сейчас беседовали друг с другом, поглядывая в нашу сторону.
— Крепенький блондин — это же ваш парень, я угадал?
— Да.
— Но приехали вы с другим.
Какой наблюдательный мужчина! Только зачем ему это? Что за любопытство?
— Да, с другом. Так что там с рукой?
— Когда он резал ткань, получил ожог. Он вам не сказал разве?