Девушки здесь все такие милые

– Ничего я там о тебе не писала. Кто-то другой – может быть. Многие девчонки возненавидели тебя после всего произошедшего. И, кстати, ты первая перестала со мной разговаривать.

Она лукавит. Конечно, Лорен не единственная, кто тогда на меня ополчился, но она как никто умела взять сплетню и разнести ее повсюду, как заразу.

– Для Слоан люди – игрушки, Амб. Она всегда этим грешила. Она просто не может иначе. И чем ближе человек к ней, тем изощреннее она с ним забавляется. Не думаю, что ее хоть чуть-чуть мучает совесть. – Лорен делает паузу. – Может, именно она и распустила слухи о вас с Кевином. Это вполне в ее духе.

Она топает вверх по лестнице, а я сползаю на корточки у почтовых ящиков и вспоминаю, как мы с Билли слали друг другу самые пошлые, самые гадкие открытки, какие только удавалось найти. Как бабушка писала мне письма, в которых расспрашивала об учебе. Как я строчила в ответ всякое вранье, уверяя ее, что предметы очень интересные, погода прекрасная и у меня, конечно же, много подруг, ведь девушки здесь все такие милые.

Как понять, где правда? Действительно ли Салли увела у Иви парня? Действительно ли она приложила руку к ее гибели? И если все это так – на что еще она способна?

26. Тогда

Кевин меня заметил. Но тут же отвел глаза – и у меня загорелись щеки, как от размашистой оплеухи. Однако я убедила себя, что сперва ему нужно разобраться с Флорой. Казалось, он боится ко мне приближаться. Но Флора продолжала его отпихивать, и он, глядя на нее, как встревоженный папаша, постепенно дрейфовал к нам с Салли. Наконец оказавшись перед нами, он, стискивая кулаки, спросил, что делать:

– Она не хочет со мной разговаривать!

Перекрикивать музыку было трудно, и он устремился в нишу подальше от колонок. Мы последовали за ним.

– Она упрашивала меня приехать, а потом разревелась. – Я заметила, что пуговицы на рубашке у него застегнуты вкривь и вкось, будто он одевался второпях. – Это не Флора! Она не в себе!

– Мы уговаривали ее обратиться за помощью. – Салли положила руку на предплечье Кевина. – У нее такая нездоровая реакция на стресс. Я ей советовала поговорить с нашим куратором, но она ничего не желает слушать.

Я бы поразилась этому вранью, если бы не знала, что она еще и не на такое способна. Мне только не понравилось, что Салли кроит из Флоры жертву. Я-то ей уготовила роль чудовища.

На лице у Кевина был ужас. Меня это сбивало с толку, грудь разъедал кислотный ожог вины.

– Ума не приложу, что делать. Я приехал, чтобы…

Он запнулся и не договорил. Но про себя я закончила его фразу. «Я приехал, чтобы порвать с ней при личной встрече».

Он поспешил обратно в зал, видимо боясь надолго оставлять Флору без присмотра. Мы последовали за ним. Ничего другого нам не оставалось. Ладно: мне не оставалось. Салли вполне могла найти себе парня для траха – очередного Лапу на одну ночь. Но этого ей было мало. Мы штурмовали крепость, и она шла во главе атаки.

Флора все танцевала, то и дело врезаясь в окружающих. В резком свете ее кожа сияла неестественной бледностью. Люди обходили ее по дуге, словно она могла внезапно полыхнуть. Кевин пытался вмешаться и увести ее – раз, другой, – но оба раза она шлепнула его по руке, словно обжегшись. На третий раз она так закричала и шарахнулась в сторону, что перед Кевином вырос здоровенный бугай в майке-алкоголичке и толкнул его в грудь, словно говоря: «Охренел, что ли?»

– Ой что творится, – пробормотала я. Мы наблюдали за происходящим со стороны, но вся эта катастрофа полностью была делом моих рук.

– Ты сама этого хотела, – отозвалась Салли. – Господи, как же я буду рада, когда он наконец ее бросит и весь этот дрянной театр закончится!

Дело было не в том, что именно она сказала, а в том – как. Словно когда дрянной театр закончится, она тут же примется искать что-то еще – или кого-то еще – в качестве новой забавы.