Девушки здесь все такие милые

– Флора была для меня больше, чем сестра. Она была моей лучшей подругой. Для меня она готова была на все. Теперь моя очередь сделать что-то для нее.

– Слышишь? – свищу я на ухо Салли. – Ее очередь! Это угроза!

– Да откуда ей знать, что это были мы, – бормочет Салли, словно пытается убедить саму себя.

– Флора любила природу, – продолжает Поппи, голос ее прерывается. – У нее была заветная мечта – дом с садом, где будет расти множество деревьев. Ее любви хватало на всех и вся. Она заботилась о земле. Заботилась о людях. К сожалению, я о ней позаботиться не сумела. Но хоть это я могу для нее сделать. Она бы меня одобрила.

«Что это?» – проносится у меня в голове. Адриан бросает на меня недоуменный взгляд. Неужели я произнесла это вслух?

– Я прошу вас, ее бывших друзей и однокашников, поделиться воспоминаниями о Флоре. Пусть она живет в наших сердцах. Если у вас есть возможность, пожалуйста, в память о ней сделайте пожертвование в наш фонд. Но главное – выслушайте друг друга. – Она проводит кончиком пальца по нижнему веку. – Спасибо всем, кто пришел! Я оглядываюсь вокруг и вижу, как ее все любили!

Присутствующие негромко аплодируют. Элла обнимает Поппи, потом поворачивается к толпе, навешивает на лицо улыбку и откашливается:

– Когда я только начала учиться в Уэслиане, Флора от всей души меня поддерживала. Она вселила в меня уверенность, что я могу быть самой собой. Невозможно передать, как много это для меня значило!

Я глазею на траву под ногами. Я тоже могла бы поддержать Эллу, но почему-то проще было ее отшить.

Элла продолжает:

– Иногда со стороны кажется, что с человеком все в порядке, но на самом деле это не так. Будьте внимательнее к своим друзьям!

Я обращаюсь ко всем присутствующим. – Взгляд Эллы останавливается на мне. – Для этого мы и собрались. Поговорить по душам и разделить друг с другом это горе. Я уверена, что многим из вас есть что рассказать о Флоре Баннинг.

Джемма выходит в центр круга и начинает рассказывать, как Флора поддерживала ее, когда у отца Джеммы нашли рак. Многие в толпе принимаются шмыгать носом, но Салли только сердито фыркает:

– Я вас умоляю, никакого рака у ее отца не было! Она просто стесняется сказать, что Флора отвела ее ко врачу, когда она испугалась, что у нее гонорея. Джем сама говорила, что Флора та еще ханжа!

Я бы с радостью закивала, если бы не знала, что отец Джеммы умер, когда мы были на втором курсе. Я смущенно переминаюсь с ноги на ногу, жалея, что не могу найти опору в той версии событий, которую излагает Салли.

Лили вспоминает, как Флора принесла ей конфетку из Уэсшопа, когда она загонялась по поводу курсовой. Клара рассказывает, как Флора помогла ей разорвать токсичные отношения с парнем, которые тянулись со школы.

– Ну просто святая мать Флора, блин! – бурчит Салли. – Курам на смех!

Но я задаюсь вопросом: а может, все эти девчонки правда любили Флору? Тянулись к ней, потому что она излучала тепло, которого им не хватало? Под солнцем ее поддержки они цвели, не чувствуя нужды с кем-то бороться, – не в пример подсолнухам моей мамы. Поэтому после смерти Флоры они фалангой выстроились вокруг ее памяти.

Нас с Салли бесил сам факт ее существования. Мы были слишком циничны, чтобы поверить в ее искренность. Но может, Флора и впрямь была такая милая. Может, я ошиблась в выборе подруги, и из-за этого погиб человек. На меня накатывает тошнота, внезапная и острая.

– Я сейчас. – Я разворачиваюсь, игнорируя озабоченное «Ты куда?» Адриана и протянутую руку Салли. Проталкиваюсь наружу из круга, а оказавшись на Хай-стрит, пускаюсь бежать. Надо отсюда убираться, хоть это и верх неприличия! Пусть думают обо мне, что хотят! Я бегу прочь от шума и гвалта, от выпускников нынешнего года и прошлых лет, группки которых кляксами усеивают кампус. Никто меня не остановит.