Девушки здесь все такие милые

– Сочувствую. Я думала…

Она никогда раньше об этом не упоминала. Сознательно маскировала свои раны. А сейчас мне впервые приоткрылось сырое, сочащееся кровью мясо ее души.

– Ничего страшного, – отозвалась она. – Я так с восьми лет живу. Они как раз тогда разошлись. Мы с Поппи привыкли по праздникам кочевать из дома в дом. Папа снова женился, мама вышла замуж, и сейчас все цивильно, но какое-то время у нас с Поппи было ощущение, что у нас нет никого, кроме друг друга. Наверное, именно поэтому мне так больно с ней ссориться.

Я могла отказаться от поездки. Еще ничего не сделано, еще ничего не поздно. Я могла дождаться своего Кевина, а не того, который уже принадлежит другой девушке. Могла прекратить ежедневные набеги на Флорин ноутбук в надежде выкурить оттуда Клариссу, могла вообще забить на эту Кевинову писанину – мало ли что он там навыдумывал.

У меня тренькнул телефон – я подумала, что это Салли, но это была эсэмэска от Хантера. «Привет, Амбер, встретимся сегодня?» Если бы я верила в знаки от мироздания, яснее оно бы выразиться не могло. Я могла откликнуться на его сообщение, согласиться «встретиться».

Но я в знаки не верила. Мироздание, в котором я жила, вообще не склонно было уделять мне внимание.

Я представила себе Салли. Кривой член Хантера. Лицо Салли, когда она над ним потешалась. И лицо Салли, если я в последний момент сдам назад. Все будет кончено. Дартмут важен для меня, но не в меньшей степени – для нас обеих. Салли хочет посмотреть, как далеко я могу зайти. На что я способна. Что ж, я ей покажу.

Я отложила телефон. Во мне бурлила сила, которой я так жаждала. Я не стану отвечать Хантеру, а если встречу его в кампусе, сделаю вид, что в упор его не вижу.

– Я бы тоже не прочь куда-нибудь прокатиться! – Флора встала и потянулась. – Мы договаривались повидаться с Кевином, но у его братства сегодня какая-то большая вечеринка, которую никак нельзя пропустить, – она закатила глаза. – Жаль, что он так редко приезжает! Обещал выбираться почаще, но пока навестил меня всего один раз. Ну, по крайней мере, на Хэллоуин он точно приедет, и на День благодарения мы увидимся.

– Держись, немного осталось, – отозвалась я, но слышала только одно: она придирается к Кевину, желая, чтобы он соответствовал какому-то недостижимому идеалу.

– Да что уж там! Извини, что гружу. – Она отбросила волосы за спину. – Я буду по тебе скучать, но от всей души желаю тебе хорошо провести время! Повидаться с родителями надо, это дело хорошее.

Это был мой последний шанс сдать назад. И я даже дрогнула было – но тут раздался стук в дверь. Я открыла – на пороге стояла Салли с рюкзаком на плече.

– Готова? – осведомилась она.

На лицо Флоры набежала легкая тень обиды и чего-то еще – то ли злости, то ли разочарования. Она решила, что Салли тоже едет к моим родителям собирать яблоки, и не могла взять в толк, почему ее не позвали.

– Привет, Слоан, – поздоровалась Флора почти механически.

– Здорово, – откликнулась Салли, глядя куда-то Флоре под ноги. У Салли для каждой находилось доброе слово. Все мы были «красотки», «дорогуши» или «шикарные сиськи». И только Флора была всего-навсего «здорово». Салли чувствовала, что против Флоры бессильна та алхимия, которая безотказно действовала на всех остальных.

– Ну ты даешь! – Салли указала на мой чемодан. – Собрала такую громадину, чтобы проехаться всего-навсего…

– …в Пеннингтон, – закончила я. Она усмехнулась. Я взялась за ручку. – Не так уж много вещей я беру.

– Надеюсь, вы хорошо проведете время, девочки, – сказала Флора и, растопырив пальцы с надписью «Кевин», помахала нам на прощание. Едва дверь закрылась, Салли фыркнула:

– У меня были тапочки с зайчиками, когда мне было, не знаю, лет восемь! Я рада, что мы все это затеяли.