Несущая смерть

Чему быть, того не миновать. Кин стоял в вестибюле, прислушиваясь к отдаленному шуму двигателей и шипению плавильных печей, в голове сквозь туман пробивалась только эта единственная мысль. Здание капитула, казалось, потеряло сознание, но не полностью, а наполовину. Оно было наполнено эхом отдаленных звуков жизни, слишком разреженных, чтобы имитировать шумную, гудящую атмосферу дома, в котором вырос Кин. Накануне вечером повстанцы перезапустили уцелевшие машины, и команда, обслуживающая каркас Землекрушителя, согласно указаниям Синдзи, соединяла воедино компоненты по наспех начерченным планам внутренностей-деталей, раскиданных повсюду.

В помещение вошел Синдзи, новый атмоскафандр юноши поблескивал в тусклом свете.

– Нервничаешь? – спросил он, наблюдая, как Кин расхаживает взад-вперед, сжимая и разжимая кулаки.

Кин пожал плечами, ничего не сказав. Ожоги до сих пор отдавались в теле удушливой болью, а скафандр казался тяжелее, чем все, что он когда-либо носил в жизни. Голову словно набили черным бархатом, заглушавшим почти все мысли, отдаваясь на языке горьким привкусом увядших цветов.

– Ты в порядке? – спросил Синдзи. – Или новая кожа тебе не подошла? Можем поискать…

– Не надо, эта прекрасно сидит. – Его голос отдавался эхом, будто доносился издалека.

Кин посмотрел на серебристо-серые завитки на перчатках и наплечниках, и в позвоночник мягко проникли холодные пальцы дежавю.

– Но мне бы хотелось, чтобы ты нашел что-нибудь менее показушное.

– Это скафандр кёдая. Большинство собравшихся – обычные сятеи. Ты был Пятым Бутоном, сыном уважаемого рода. После смерти Первого Бутона они будут обращаться к лидерам среди старших братьев.

– Брата ли они во мне увидят? Или предателя, который низложил Землекрушителя?

– Ты отключил их от мехабаков, Кин. И освободил от кошмарной песни. Если они будут сомневаться, то уже ничто не поможет.

Кин прикусил губу, испытывая страстное желание протереть глаза. На языке вертелся вопрос: неуместный, даже опасный. Хотя он продирался через огонь и кровь вместе с Синдзи, он до сих пор не был уверен, стоит ли ему кое-что озвучивать…

– Что ты видел, Синдзи? В ночь Пробуждения?

Юноша наклонил голову, медленно и размеренно дыша. Прошла минута, и промежутки между вдохами были заполнены воспоминаниями, каждый раз преследующими его.

– Да какую-то неразбериху, – пожал он плечами. – Ребенка из железа, который извивался, лежа на спине. Раздавался белый шум. Мимо проносились зеленые поля. Ничего такого, в чем можно найти хоть какой-то смысл. Инквизитор, который инструктировал меня, казался довольным, но я разочаровался. Самые благословенные гильдийцы, когда просыпались, видели то, что будет, ясно как божий день. Переживали величайший момент жизни снова и снова. И пока у меня не открылись глаза и я не понял, насколько Гильдия лицемерна, все было действительно круто.

– Это не так.

– А почему ты спросил, Кин-сан? И что было в тебя?

– Этот самый момент. И место. Я видел, что находится в конце… коридора. Я уверен.

– То есть наступает… твое то, что будет?

Кин кивнул.