Несущая смерть

Девушка пожелала собравшимся удачи, посоветовала помнить о том, за что они боролись.

Когда встреча закончилась и участники разошлись, Хиро поймал взгляд Юкико и открыл рот, будто хотел что-то сказать. Юноша стоял неподвижно, Танцующая с бурей смотрела на него в ответ, а между ними жужжали и летали мухи.

– Я бы… – Голос Хиро дрогнул, и юноша уставился на механическую руку, железная ладонь рефлекторно сжималась и разжималась. Он вновь встретился с Юкико взглядом, а язык прилип к небу.

Он беспомощно пожал плечами.

Лед во взоре Юкико треснул. Но лишь на волосок. На щепочку.

– Я скажу им, – проронила она. – Вот и все, что я могу тебе пообещать. Но они узнают, Хиро. – И Юкико пошла прочь.

Хиро опять уставился на свою руку.

Пальцы которой смыкались один за другим.

В свете прожекторов собрались воины – Морчебы и Шимы – армия, подобной которой остров не видел никогда. Юкико сидела на спине Буруу. Грозовой тигр спикировал с неболёта в окружении черных и белых арашитор, покрытых грязно-серыми пятнами. Пока они спускались по спирали к замерзшей земле, девушка дрожала от озноба. Соскользнув с Буруу, она оглядела толпу – тысячи выжидающих взглядов.

Среди воинов она выглядела совсем крошкой – стройные ноги и руки, покрытые шрамами, обтянуты черной тканью, распущенные волосы развеваются среди падающего пепла, словно струйки дыма, перечеркивающие черты лица. И каждому было видно, как вспух ее живот, как растет среди океана трупных мух новая жизнь. Некоторые воспряли духом, зная, что если мать ведет детей в грядущую битву, то должна быть хоть какая-то надежда на победу.

Другие почувствовали, как замирают в груди сердца, понимая, что если девушка рискует нерожденными младенцами в этом гамбите, то общее положение наверняка еще более отчаянное, чем кто-либо мог предположить.

Юкико вспомнила тот день, когда она покинули Киген по приказу Йоритомо, всего шесть месяцев назад – боги, казалось, прошла тысяча лет. Акихито, Касуми и ее отец тогда были живы: друзья и семья, все любимые. Теперь они мертвы. Она представила, как Мичи укладывает ей волосы перед зеркалом, свирепым шепотом рассказывая о том, какая воля требуется, чтобы перестать плыть по течению. Вспомнила смертоносную красоту Аиши и ее еще более смертоносный ум. Даичи… Боги, бедный Даичи, его мудрость, ярость и праведность в идеальном равновесии, ее сэнсэй в самые мрачные часы.

Как много смертей.

ВСЕ УМИРАЕТ, ЮКИКО.

Но так быстро? Такими молодыми? Некоторым совсем мало лет, они и пожить толком не успели. А в конце этой истории могут погибнуть и остальные.

ИСТОРИИ ЗАКАНЧИВАЮТСЯ. ПЕСНИ СМОЛКАЮТ. У ЛЮБОГО ЕСТЬ СВОЙ ЕДИНСТВЕННЫЙ ХРУПКИЙ МОМЕНТ НА СОЛНЦЕ, А ПОТОМ МЫ ЗАСЫПАЕМ НАВЕЧНО. НО БОЛЬШИНСТВО ПРОВОДИТ КРАТКИЙ МИГ ТЕПЛА В НЕМОМ ОТЧАЯНИИ, ДАЖЕ НЕ УЗНАВ, КАКОВО ЭТО – ЖИТЬ НЕОБЫКНОВЕННОЙ ЖИЗНЬЮ. НИ РАЗУ НЕ ВЗДОХНУВ ТАК, ЧТОБЫ В КРОВИ ВСПЫХНУЛО ПЛАМЯ, А СЕРДЦЕ ЗАПЕЛО. У НИХ НЕТ ПОДОБНЫХ ВОСПОМИНАНИЙ, КОГДА МОЖНО ОГЛЯНУТЬСЯ НАЗАД И ЧЕСТНО СКАЗАТЬ: «ВОТ ТОГДА Я ЖИЛ ПО-НАСТОЯЩЕМУ».

Буруу улыбнулся в Кеннинге, и кровь в венах Юкико забурлила огнем.

ГОВОРИ ОТ ВСЕГО СЕРДЦА. И ТОГДА ОНИ УВИДЯТ ПРАВДУ.

Юкико перевела дух, вглядываясь во мрак ночи. И чувствовала тепло Буруу даже здесь, в холодном чреве зимы. Грозовой тигр уподобился камню, к которому она прислонилась. Он будто стал горой, и та никогда не обрушится.

И Юкико начала говорить.