В сердце пустил корни ужасающий страх, тепло в животе уменьшилось, превратившись в едва ощутимую волну. Она прижала руку к лону, нащупывая в Кеннинге своих дремлющих детей. Жар песни жизни за мысленной стеной угас, превратившись в унылую, угрюмую бурю, а не в огонь, к которому Юкико уже привыкла.
Она почувствовала слабую пульсацию людей вокруг – сейчас они казались лишь искрами, выскакивающими из камина и гаснущими в зубах зимы. Грозовые тигры пока еще горели достаточно сильно, чтобы их можно было удержать, и она ласкала разум каждого, желая, чтобы они оставались сильными. Но солдаты были молчаливы, тепло угасало, и за них было трудно ухватиться.
Какую бы силу ни давали ей жизни нерожденных детей, энергия исчезала, сведенная на нет лютой стужей, исходящей из раны на теле мира.
И конечно же, в бездне пробуждались разнообразные существа – твари.
У Врат ада выстроился целый легион монстров: уродливые отпрыски, цепляющиеся за кимоно мертвой матери. Но, боги небесные, что это были за создания! Кошмарные демоны – сотнями – с криками вырывались из глубин подсознания самой преисподней на приглушенный свет. Ошеломленно моргая, они с клокочущей ненавистью устремляли остекленевшие взгляды на людей, направляющихся к ним из пустошей.
Самыми маленькими оказались óни, с которыми Юкико уже встречалась, – синекожие и человекоподобные. Некоторые были ростом с человеческих детей, черепа покрывала корка сырого мяса вперемешку с кожей и волосами. Они молча открывали рты и беззвучно вопили. Те, что покрупнее, около двенадцати футов ростом, держали в руках боевые дубинки. Носы, пронзенные железными кольцами, искривились, будто Темная Мать схватила их в пригоршню и сжала.
Но óни были ничем по сравнению с теми, кто маячил рядом.
То была мерзость в самом черном смысле этого слова. Пародия на жизнь, на образы, некогда украшавшие мир. Огромные ястребы, уродливо слепленные из костей и частей трупов, гнилых перьев и изъеденной червями плоти, сшитые почерневшими сухожилиями. Они поднялись огромным роем, кружа над Вратами ада, как мухи над свежатиной, окутанные зловонием вскрытых могил.
А надо всем возвышались гиганты из истекающей кровью плоти: груды размятых в кашу тел, превратившиеся в неуклюжих чудовищ. Юкико видела бескожих зверей, давно исчезнувших с островов, – возможно, панд, обезьян или крупных кошек, раздавленных и приклеенных, как замазкой, к скелетам из костей толщиной со ствол дерева, с пастями, похожими на клыкастые печи, пылающими синевой.
Среди разношерстной толпы выделялись и другие существа, от которых кровь стыла в жилах, – бледные, обнаженные люди, их кожа сползала с тел, собираясь складками, пока они, стонущие и безглазые, шли, шаркая ногами. Извивались тонкокостные безглазые твари с мельтешащими суставами и пальцами. Эти монстры втягивали воздух плоскими носами, а длинные красные языки сновали по утыканным иглами пастям.
Иные пока не имели статичной формы и смахивали на скорчившиеся горы изъеденного червями мяса. Они волокли свои туши по замерзшей земле, оставляя за собой следы застывающей крови. Когда они ревели, у каждого изо рта под вопли других орущих монстров вылетали тучи трупных мух.
Вот таким был выводок, рожденный в кромешной тьме, вскормленный грудью почерневшей от ненависти матери. Дети Вестницы конца Эндзингер.
В воздухе дрожащим туманом висела песня, становясь все громче и громче. Эхо из ада, в котором она появилась, – гимн, возвещающий кончину мира.
Песня Богини Идзанами.
Командиры прокричали приказы шеренгам солдат, барабаны гайдзинов застучали в такт шагам Землекрушителя. Армия выстроилась – легион стали, рельефного железа и мрачных, бескровных лиц. Первыми выступили корчеватели-кусторезы, рассекая воздух руками-косами. Поддержку оказывала пехота Шимы и Морчебы. Штандарты гордо реяли на ветру, воняющем плотью трупов, а гербы Лиса, Тигра и Феникса соседствовали с оленями, грифонами и ледяными львами домов гайдзинов. В вышине собрался флот неболётов – неуклюжие броненосцы, ощетинившиеся сюрикеномётами и огнемётами. Винтокрылые топтеры гайдзинов и лавирующие между ними корветы Феникса.
Ступая гигантскими ногами, страшно грохотал Землекрушитель.
Он занял позицию на правом фланге, изрыгая в небо черную смолу.
Юкико стояла на мостике боевой машины, глядя сквозь треснувшие смотровые порталы на ужасы мертвых земель. Рука нащупала танто – клинок, который отец подарил ей на девятый день рождения. Девушка почти чувствовала отца возле себя, ощущала запах дыма из его трубки.
Если бы отец действительно был здесь, он бы улыбнулся, назвал ее Ичиго, прижался губами ко лбу дочери и велел ничего не бояться.
ebooksa