Я позволил ей увести себя, руки мои все еще дрожали от ярости.
Моя комната была забита отбросами, которые натащил сюда Гейб. Тут валялись использованные автомобильные аккумуляторы, какие-то провода, железки и увядший букет цветов с карточкой, который в знак сочувствия прислал ему кто-то из видевших его интервью с Барбарой Уолтерс.
— Гейб просто расстроен, милый, — сказала мне мама. — Я поговорю с ним позже. Уверена, что все уладится.
— Мам, уладить ничего не удастся. По крайней мере, пока Гейб здесь.
Она нервно заломила руки.
— Я могу… Я буду брать тебя с собой на работу до конца лета. Осенью, может быть, удастся устроиться еще в какую-нибудь школу-интернат…
— Мам…
— Я пытаюсь, Перси. — Она опустила глаза. — Просто мне… нужно некоторое время.
На моей кровати появился сверток. По крайней мере, я мог поклясться, что минутой раньше он тут не лежал.
Это была помятая картонная коробка размером примерно с баскетбольный мяч. Адрес на почтовой табличке был написан моей рукой.
Богам
Гора Олимп
600-й этаж Эмпайр-стейт-билдинг
Нью-Йорк с наилучшими пожеланиями от Перси Джексона
На крышке черным маркером, уверенным и четким мужским почерком, значился адрес нашей квартиры и слова: «ВЕРНУТЬ ОТПРАВИТЕЛЮ».
Вдруг я понял, о чем Посейдон говорил мне на Олимпе.
Коробка. Решение.
«Что бы ты ни сделал в дальнейшем, знай, что ты — мой. Ты истинный сын бога морей».
Я посмотрел на мать.
— Мам, ты хочешь, чтобы Гейб ушел?