Четверо должны уйти

– Вы неверно выразились, – покачал головой Вулф. – Вы хотели сказать, что вас интересует, доказал ли я, что такая взаимосвязь существует, и если да, то – какая. Я готов рассказать, но сначала должен кое-что выяснить. Во избежание недоразумения. Например, как я понял, вы считали, что присутствие мисс Фосс таит для вас серьезную угрозу. Вы, мисс Принс, вы, мисс Торн, и вы, мистер Дрю. Под угрозой оказалась ваша карьера. Ваше будущее зависело от успеха и процветания вашей фирмы, и вы были убеждены, что мисс Фосс собиралась причинить ей урон, а то и вовсе разорить. Вы это не оспариваете?

– Нет, конечно. – В голосе Эмми Торн прозвучало пренебрежение. – Все об этом знали.

– Что ж, с этим покончено. То же относится и к вам, мисс Галлан, но по другим причинам. Вы беспокоились еще и за брата. Так вы мне сказали. Что касается вас, мистер Галлан, вы не из тех мужчин, которых можно поставить на колени, но тем не менее вы позволили, чтобы эта женщина из вас веревки вила. Вероятно, вы попали в какое-то безвыходное положение. Так?

Галлан открыл рот, но почти сразу закрыл его. Он посмотрел на сестру, потом перевел взгляд на Вулфа и еще раз открыл и закрыл рот, словно рыба, выброшенная на берег. Уж сейчас-то он без всякого сомнения попал в затруднительное положение.

Наконец он сумел выдавить:

– Она держала меня в руках. – Он судорожно стиснул зубы, потом продолжил: – В полиции об этом знают. Кое-что они выяснили сами, а остальное рассказал им я. Она была скверная женщина. Мы познакомились во Франции во время войны. Мы были вместе в Сопротивлении. Именно тогда я и женился на ней. Лишь позднее я узнал, что она была perfide[8]. Да, она предала Францию, но доказать я этого не мог, хотя знал наверняка. Я бросил ее, сменил фамилию и уехал в Америку… В прошлом году она разыскала меня и начала ставить свои условия. Я был полностью в ее руках.

– Так не годится, мистер Галлан, – возразил Вулф. – Сомневаюсь, чтобы ваши объяснения убедили полицейских, а уж меня-то и подавно не убеждают. Будь все так, как вы описываете, вы могли бы убить ее, но безусловно не позволили бы ей овладеть вашим бизнесом и навязывать свою волю. Чем она еще вам угрожала?

– Ничем. Ничем!

– Пф! Вы же, уверен, боялись еще чего-то. И если расследование затянется, полиция наверняка это обнаружит. Я бы посоветовал вам признаться и позволить мне покончить с этим делом раз и навсегда. Разве после ее смерти с вашими страхами не покончено?

– Да. Слава богу, покончено! – Галлан звонко шлепнул обеими ладонями по подлокотникам кресла. – После ее смерти бояться мне теперь и вправду нечего. У нее было двое братьев, которые тоже предали Францию, как и она, и я убил их обоих. Я убил бы и ее, но ей удалось скрыться. Тогда, во время войны, этого никто бы и не заметил, но, увы, я разоблачил их позднее, значительно позднее, а к тому времени это уже считалось преступлением. По ее свидетельству, меня неминуемо признали бы assassin[9], и я был бы обречен. Теперь она умерла, слава богу, но я не убивал ее. Вы сами это знаете. Вчера в половине двенадцатого я находился в ателье вместе с мисс Принс и другими сотрудниками, а вы готовы подтвердить под присягой, что Бьянку убили именно в это время. Вот почему мы и пришли к вам, чтобы договориться об оплате…

– Подождите, Алек, – сдержала его пыл Анита Принс. – Мистер Вулф хочет что-то уточнить. Позвольте ему…

– Будем считать, что кота уже выпустили из мешка, – произнес Ниро Вулф. – Теперь продолжим. Я вовсе не готов подтвердить под присягой, что Бьянку Фосс убили именно в это время. Напротив, по ряду причин я убежден, что это вовсе не так. Здесь есть и мелочи, вроде площадной брани, которую она обрушила на меня по телефону, причем совершенно безосновательно. Кроме того, она обозвала меня разбухшим комом сала и чванливым ничтожеством. Женщина, которая до сих пор говорила по-английски со столь выраженным иностранным акцентом, не смогла бы так быстро подобрать подобные слова, а возможно, вообще не знала бы их. – Впрочем, развивать эту тему он не стал. – Другие причины куда более неоспоримые. Во-первых, уж слишком удивительно все совпало. Природа, конечно, капризна и допускает мириады совпадений, так что огульно отмахиваться от этого мы не вправе, но анализировать их нам не возбраняется. Так вот, это совпадение – нападение случилось в ту минуту, когда мисс Галлан соединила нас с мисс Фосс по телефону, – чрезвычайно подозрительно. Не говоря уже о том, что было крайне неосторожно убивать ее именно тогда. Почему не подождать хотя бы, пока она не положит трубку? Ведь тот, кто с ней разговаривал, должен был неминуемо услышать странные звуки и поднять тревогу. Как я сказал мистеру Кремеру, сомнения в этом деле могут касаться только мелочей, но не сути. И еще одно обстоятельство, самое важное: мисс Галлан набрала вовсе не номер Плаза два, девять-ноль-два-два – это телефон мисс Фосс, – как прикинулась. Она набрала номер Алгонкин девять, один-восемь-четыре-семь – номер Сары Йар.

Звук, похожий на сдавленное рычание, донесся со стороны водопада. Я сидел от картины дальше всех остальных, но услышал его, стало быть, звук достиг также и ушей всех присутствующих, но последние слова Вулфа произвели столь ошеломляющее впечатление, что на странный звук никто не обратил внимания.

А вот Вулф не преминул его заметить и потому поспешно добавил:

– Вчера я еще этого не знал. Узнал лишь сегодня, уже после того, как вы позвонили мне в дверь, когда мистер Гудвин положил передо мной вот эту записку. – Он ткнул пальцем в лежавшую перед ним на столе записку. – В ней сказано: «Телефон работает». Я посылал мистера Гудвина выяснить, работает ли телефон в квартире Сары Йар. Очевидно, что мисс Галлан уговорила Сару Йар сыграть Бьянку Фосс, и вполне логично…

– Одну минуту, – вмешался Галлан и резко подался вперед. – Вы не сможете этого доказать.

– Фактически – нет, но логически – да.

– И откуда вы можете знать, что она набрала номер Сары Йар? Ни вы, ни Гудвин не могли видеть телефонного диска с того места, где вы находились в то время.

– Я вижу, – кивнул Вулф, – что вы уже обсудили это с мисс Галлан. Вы совершенно правы. Мы не видели, какой номер набирала ваша сестра. И тем не менее мы можем представить необходимые улики, которые считаем весьма доказательными. Я не…

– Что за улики?