Правление волков

– Ну и где кончается твой план, священник? Ты сказал мне, каковы твои намерения, но что насчет твоей цели?

– Демидов на троне. Равка очищена от скверны и освящена Святыми.

– А ты сам?

– Я займусь вопросами духовности в Равке. Я преподнесу тебе такой дар, который никто больше не сможет.

– То есть?

– Я знаю, где находятся секретные базы Брума, все тайные места, где он держит пленных гришей. Мужчин, женщин, детей, возможно, даже друзей, которых ты давно считаешь погибшими. Даже королю и королеве Фьерды неизвестно, где их искать, лишь Ярлу Бруму и моим шпионам. Охотник на ведьм не настолько осторожен, каким привык себя считать, да и мои последователи прекрасно поработали. Вижу, мне удалось привлечь твое внимание.

Гриши в камерах. Гриши, которых пытают и используют в экспериментах. Гриши, которых она может спасти.

– Ты хочешь заставить меня выбирать между моим королем и моим народом.

– Разве гриши недостаточно страдали? Подумай обо всех темницах, двери которых распахнутся, если ты встанешь на мою сторону. Представь, сколько мучений еще придется вынести тебе подобным до тех пор.

– Знаешь, что я думаю? – спросила Зоя, подбираясь ближе. Если ей удастся запустить молнию до того, как монахи выпустят газ, они с Ниной быстро разберутся со всеми людьми Апрата. – Речь сейчас идет не о святых или восстановлении духовной чистоты Равки, а лишь о твоей жажде власти. Ты не выносишь мужчин с королевской кровью? Женщин, с рождения наделенных силой? Или уверен, что ты на самом деле знаешь, как лучше для Равки?

Глаза священника чернели, как две могильные ямы.

– Я ждал, что святые заговорят со мной, с тех пор, как был ребенком. Может, и ты твердила те же молитвы, шептала те же желания? Как и многие другие дети. Но со временем я понял, что никто не отвечает на мои молитвы, что мне придется построить собственный храм и заполнить его собственными святыми. – Он поднял пакет с паремом. – И теперь они говорят, когда я этого хочу. Говори, Санкта-Зоя.

Сердцебит, впившийся взглядом в пакетик с желанным порошком, согнул пальцы в воздухе. Нина закричала, и кровь потекла из ее глаз и носа.

– Прекрати! – крикнула Зоя.

Апрат подал знак сердцебиту, тот тихо захныкал, но замер. Священник высыпал немного оранжевого порошка на язык гриша в качестве награды.

Зоя видела, как глаза сердцебита закатились, видела, как струится кровь из носа Нины.

– Она же тебе как сестра, да? А может, как дочь? – Апрат улыбался светло, безмятежно. – Будешь ли ты той матерью, которую она заслуживает? Матерью, которую они все заслуживают?

Зое вспомнилась собственная мать, волокущая ее по церковному приделу в руки старика, который должен был стать ее мужем. Вспомнился священник, стоящий за его спиной и готовый освятить этот неправедный брак за мелкую монету. Вспомнились ей и сулийцы, окружившие ее на керчийских скалах. «Дочь», – шептали они. Дочь.

Зоя посмотрела на сердцебита, посмотрела на камеры. Сколько из них было занято? Сколько таких камер было на других военных базах, в секретных лабораториях? Выберет ли она своего короля или свой народ, ей все равно не спасти всех. В голове звучали Женины слова: «Ты отталкиваешь нас, держишь нас на расстоянии, чтобы потом не нужно было нас оплакивать. Но случись что, и ты будешь скорбеть. Вот так выглядит любовь».

Понимание обожгло ее, как драконье пламя, сделав легкой, словно пепел. Ей никогда не спасти всех. Но это не значит, что она – такая же Сабина, ведущая своих детей на заклание.