Генерал усмехнулся и покачал головой:
– Шутка. Сокращение вооружений. Русские избавились от базы бомбардировочной авиации в Сибири, поэтому нам теперь нужно избавляться от всех тех ракет, что предназначались для борьбы с ними. Надо соблюдать условия договора, верно? Надо вести честную игру. Все большие ракеты мы продаем Израилю. Но остается еще около пары сотен маленьких, знаете, «стингеров», переносных ракет класса «земля—воздух». Они лишние, нам больше не нужны. Порой у меня возникает желание продать их наркоторговцам. Видит бог, все остальное у них есть. По крайней мере, оружие у них лучше, чем у нас.
Разговаривая, председатель прошел к своему креслу и сел. Уэбстер кивнул. Ему уже приходилось видеть, как то же самое проделывали президенты: пошутить, рассказать веселый анекдот, расколоть лед, снять напряжение первых минут. Председатель откинулся назад и улыбнулся:
– Итак, чем я могу вам помочь?
– Генерал, мы получили сообщение из Чикаго. Ваша дочь пропала.
Глава 8
К полуночи зал совещаний на третьем этаже здания ФБР в Чикаго был превращен в командный центр. Техники возились весь вечер, протягивая телефонные линии и устанавливая вдоль длинного стола компьютерные терминалы. С наступлением ночи здесь воцарились тишина и прохлада. За стеклянной стеной – сияющая чернота. Можно больше не ломать голову, за какой стороной стола будет лучше.
Домой не ушел никто. На креслах с кожаными сиденьями понуро сидели семнадцать агентов. Даже юрист Бюро оставался здесь. На то не было никаких причин, но юрист ощущал тот же самый трехслойный груз ответственности. ФБР заботится о своих. Это был слой номер один. Чикагское отделение заботится о Холли Джонсон. Это был слой номер два. И не только из-за ее связей. Связи тут были ни при чем. Просто Холли была Холли. А слой номер три заключался в том, что, если Макграт чего-то хотел, он этого добивался. И если Макграт тревожился насчет Холли, все его подчиненные тоже тревожились. Перестанут они тревожиться только тогда, когда Холли найдется, живая и невредимая. Поэтому все оставались в зале, притихшие и встревоженные. Наконец в помещение с шумом влетел радостный Макграт, дымя сигаретой так, словно от этого зависела его жизнь.
– Ребята, у меня хорошие новости. Слушайте, слушайте внимательно!
Макграт встал во главе стола. Гомон приглушенных голосов мгновенно сменился полной тишиной. На старшего агента устремились взоры восемнадцати пар глаз.
– Мы нашли Холли, – громко произнес Макграт. – Мы ее нашли, понятно? С ней все в порядке. Паника закончена. Теперь всем можно успокоиться.
Разом заговорили восемнадцать голосов, задавая один и тот же вопрос. Макграт поднял руки, призывая к тишине, словно судья на гонках.
– Холли в больнице, – объяснил он. – Произошло вот что: ее лечащий врач неожиданно выкроил на сегодняшний вечер окно. Он позвонил Холли, она приехала в больницу, и ее сразу же положили на операцию. С ней все в порядке, ей лучше, но она ужасно смущена тем, что вызвала такой переполох.
Восемнадцать голосов снова заговорили разом, и Макграт подождал, давая им выговориться. Затем опять поднял руки.
– Итак, паника закончена, понятно? – улыбаясь, сказал он.
Гул стал громче; в голосах зазвучало облегчение.
– А теперь, ребята, все по домам и спать, – сказал Макграт. – Завтра новый рабочий день, не забыли? Но спасибо за то, что были здесь. От меня и от Холли. Для нее это очень важно. Броган и Милошевич, задержитесь, вам надо будет распределить между собой работу, которую должна была сделать до конца недели Холли. А остальные свободны. До свидания, спокойной ночи, и еще раз спасибо, джентльмены!
Пятнадцать агентов и юрист улыбнулись и, позевывая, встали. Толкаясь, шумно вышли из зала. За столом остались Макграт, Броган и Милошевич. В наступившей тишине Макграт прошел к двери. Бесшумно прикрыл ее. Затем обернулся и посмотрел на своих сотрудников.
– Это была полная чушь. Как вы, конечно, и сами догадались.
Броган и Милошевич молча смотрели на него.