Джек Ричер: Поле смерти

22
18
20
22
24
26
28
30

Финли задумался.

– Ну и?.. – сказал он.

– Ну и которым из них являюсь я? – спросил я. – Убийцей, маньяком или идиотом, прячущим тело?

Финли и Бейкер переглянулись. Ничего мне не ответили.

– Ладно, кем бы я ни был, что, по-вашему, произошло на складе? – продолжал я. – Я приезжаю туда с двумя дружками, в полночь мы убиваем этого типа, после чего мои дружки уезжают, а я решаю остаться здесь? Почему? Это же чушь, Финли.

Он молчал. Думал.

– У меня нет двух дружков, – сказал я. – И машины. Так что в лучшем случае вы можете сказать, что жертва пришла туда пешком, как и я. Мы встретились, я очень аккуратно, профессионально застрелил этого человека, подобрал гильзы, вынул у него бумажник, но забыл обыскать ботинки. После этого спрятал оружие, глушитель, фонарик, сотовый телефон, гильзы, бумажник и все остальное. Затем вдруг совершенно поменял характер и принялся пинать труп ногами как сумасшедший. После этого снова полностью поменял характер и предпринял бессмысленную попытку спрятать труп. А потом просидел где-то восемь часов под дождем и пошел пешком в город. Это лучшее, что вы можете придумать. И это полнейшая чушь, Финли. Потому что, черт побери, зачем мне ждать восемь часов под дождем рассвета, чтобы уйти с места преступления?

Финли долго смотрел на меня.

– Я не знаю, – наконец сказал он.

Такой человек, как Финли, не делает подобного признания без внутренней борьбы. Казалось, из него вышел весь воздух. Дело, которое он вел, оказалось полной чушью, и Финли это понял. Но у него были серьезные проблемы с показаниями его собственного шефа. Он не мог прийти к своему начальнику и сказать: «Моррисон, ты мешок с дерьмом». И он не мог заняться разработкой альтернативной версии, раз босс преподнес ему подозреваемого на блюдечке. Финли мог проверить мое алиби. Этим он мог заниматься. Никто не сможет обвинить его в излишней старательности. А затем в понедельник он начнет все сначала. Поэтому Финли чувствовал себя так отвратительно: он потеряет совершенно впустую семьдесят два часа. К тому же впереди его ждала еще одна серьезная проблема. Ему придется сказать своему начальнику, что я не мог быть на месте преступления в полночь. Он должен будет вежливо вытянуть из жирного Моррисона отказ от своих показаний. Это очень трудно, когда ты новичок, проработавший всего шесть месяцев. А тот, с кем ты имеешь дело, – полный осел и твой прямой начальник. Проблемы со всех сторон, поэтому Финли чувствовал себя хуже некуда. Он молчал, тяжело дыша и пытаясь решить, как быть дальше. Пора ему помочь.

– Телефонный номер, – сказал я. – Как вы определили, что это сотовый номер?

– По коду, – ответил Финли. – Вместо кода района у него префикс выхода в сотовую сеть.

– Отлично, – продолжал я. – Но вы не можете установить, кому принадлежит этот номер, потому что списка абонентов сотовой сети у вас нет, а управление сети отказывается вам помочь, верно?

– Они потребовали санкцию прокурора, – признался Финли.

– Но вы хотите узнать, кому принадлежит этот номер, так? – сказал я.

– Вы знаете, как это сделать без ордера?

– Возможно, – сказал я. – Почему бы просто не позвонить по этому номеру и не узнать, кто ответит?

Им это в голову не пришло. Наступила тишина. Полицейские были смущены. Они старались не смотреть друг на друга. И на меня. Молчание.

Бейкер решил умыть руки и оставить Финли отдуваться одного. Собрав бумаги, он жестом показал, что собирается пойти поработать. Кивнув, Финли его отпустил. Бейкер встал и вышел. Закрыл за собой дверь очень тихо. Финли открыл рот. И молча закрыл его. Ему хотелось спасти свое лицо. Очень хотелось.

– Это номер сотового телефона, – сказал он наконец. – Даже если я по нему позвоню, я все равно не смогу установить, кому он принадлежит и где находится этот человек.