Джек Ричер: Поле смерти

– Национальную гвардию вызывает губернатор штата? – уточнил я.

Роско кивнула. Рот был набит едой.

– Без губернатора тоже не обошлось, – прожевав, подтвердила она. – Сейчас он в Маргрейве. Финли позвонил в казначейство – из-за Джо. Оттуда присылают команду специалистов. Я же сказала, получился снежный ком.

– Что еще, черт побери?

– Конечно, у нас здесь будут большие проблемы. Город переполнен слухами. Похоже, все знают, что фонд Клинера приказал долго жить. Финли сказал, половина жителей делает вид, что понятия не имела о происходящем, а остальные рвут волосы на голове, оплакивая еженедельную тысячу долларов, которой больше не будет. Ты бы видел старика Ино! Он вне себя от бешенства.

– Что с Финли? – спросил я.

– Что с ним может быть? Естественно, работы у него по горло. В нашем полицейском участке осталось четверо. Я, Финли, Стивенсон и сержант. Финли говорит, это вдвое меньше, чем нам нужно в данных чрезвычайных обстоятельствах, но вдвое больше, чем мы можем себе позволить теперь, когда субсидии фонда Клинера закончились. Впрочем, все равно ни увольнять, ни принимать на работу нельзя без согласия мэра, а мэра у нас больше нет.

Я сидел в кровати и ел. Только сейчас до меня начинали доходить проблемы. Раньше я их по-настоящему не видел, но теперь начинал видеть. В моем сознании возник большой вопрос. Вопрос к Роско. Я решил не тянуть с ним и получить честный, спонтанный ответ. Мне не хотелось давать ей время подумать.

– Роско, – сказал я.

Она молча подняла взгляд.

– Что ты собираешься делать?

Она посмотрела на меня так, будто я спросил у нее какую-то глупость.

– Как что, вкалывать до посинения. Работы полно. Нам придется перестраивать весь город. Быть может, удастся превратить его во что-то приличное. Я смогу играть в происходящем не последнюю роль. Собираюсь сдвинуть наш тотемный столб хотя бы на пару дюймов. Горю нетерпением приняться за дело. Это мой город, я хочу принять настоящее участие в его жизни. Быть может, выдвинусь в городской совет. Может быть, даже поборюсь за должность мэра. Вот будет здорово, ты не находишь? После стольких Тилов мэром будет Роско!

Я внимательно посмотрел на нее. Это был замечательный ответ, но не тот, который я хотел услышать. Я не собирался пытаться повлиять на решение Роско. Не собирался на нее давить. Вот почему я задал свой вопрос сразу же, до того, как сказал о том, что собираюсь делать я сам. Мне был нужен искренний, естественный ответ. Я его получил. Роско была права. Это ее город. Если кто-то и сможет навести в Маргрейве порядок, то именно она. Она останется здесь и будет работать как проклятая.

Но меня этот ответ не устраивал. Потому что я уже знал, что мне делать. Я уже знал, что мне нужно как можно скорее уходить отсюда. Проблема заключалась в том, что будет дальше. Раньше все дело было в Джо. Оно оставалось личным. Теперь оно стало достоянием всех в этом проклятом месте. Как та гора полуобгоревших долларовых бумажек.

Роско упомянула губернатора штата, казначейство, Национальную гвардию, полицию штата, ФБР, пожарных Атланты. Полдюжины правительственных ведомств будут расследовать, что же произошло в Маргрейве. Они будут искать очень тщательно. Клинера будут называть фальшивомонетчиком века. Выяснится, что мэр исчез. Выяснится, что в афере были замешаны четверо полицейских. ФБР будет искать Пикарда. Из-за связей с Венесуэлой к делу подключится Интерпол. В Маргрейве станет очень горячо. Шесть государственных ведомств будут соревноваться друг с другом, торопясь получить результат первыми. Здесь камня на камне не останется.

Рано или поздно кто-нибудь доберется до меня. Я чужак, очутившийся не в том месте не в то время. Потребуется лишь полторы минуты, чтобы понять: я родной брат убитого государственного чиновника, заварившего всю эту кашу. Мне придется подробно расписать каждый свой шаг. И кто-нибудь подумает: месть. Меня загребут, со мной начнут работать.

Меня ни в чем не обвинят. Этого можно не бояться. Не осталось никаких доказательств. Я тщательно позаботился об этом. Я знаю, как вешать лапшу на уши следователям. Меня можно допрашивать до тех пор, пока у меня не отрастет седая борода, и так ничего и не добиться. В этом можно не сомневаться. Но пробовать будут. Эти люди будут стараться как сумасшедшие. Меня два года продержат в Уорбертоне. Два года моей жизни. Вот в чем была проблема. На это я никак не был согласен. Я только что вернулся к жизни. Первые шесть месяцев свободы за тридцать шесть лет. Эти шесть месяцев были самым счастливым временем в моей жизни.

Так что мне придется уйти. До того, как кто-либо узнает о том, что я здесь вообще был. Я принял окончательное решение. Я должен снова стать невидимым. Должен убраться как можно дальше из Маргрейва, которому в ближайшее время предстоит стать центром вселенной, туда, где меня никто не станет искать. А это означало, что я должен сказать Роско, что она не стоит того, чтобы рисковать из-за нее двумя годами своей жизни. Я должен был сказать ей это.

Мы проговорили с ней всю ночь. Без споров, без криков. Просто говорили. Роско понимала, что я делаю так, как лучше для меня. Я понимал, что она делает так, как лучше для нее. Она попросила меня остаться. Я задумался, но в конце концов ответил «нет». Я попросил ее отправиться со мной. Она задумалась, но в конце концов ответила «нет». Больше говорить было не о чем.