Макбаннерман медленно кивнула, словно получила ответ на мучившую ее загадку.
– Знаменитый майор Ричер. Он много о вас говорил.
Она сидела и с откровенным интересом разглядывала Ричера. Изучила его лицо и перевела взгляд ниже, на грудь. То ли потому, что у нее такая профессия, то ли просто заметила ожог от выстрела.
– А он говорил еще о чем-нибудь? – спросила Джоди. – У меня сложилось впечатление, что его что-то беспокоило.
Макбаннерман повернулась к ней с озадаченным видом, словно хотела сказать: «Все мои пациенты обеспокоены, их беспокоит вопрос жизни и смерти».
– В каком смысле?
– Я не знаю точно, – ответила Джоди. – Может быть, кто-то из других пациентов втянул его в какое-то дело?
Доктор пожала плечами и уже собралась сказать, что ничего не знает, но тут вдруг вспомнила.
– Да, он кое-что говорил. Сказал, что у него появилось новое задание.
– А он сказал какое?
Макбаннерман покачала головой:
– Никаких деталей. Но я видела, что его это дело очень занимает и беспокоит. Сначала он не хотел о нем говорить. Ну, вроде как кто-то поставил перед ним простую и скучную задачу. Но позже очень заинтересовался и не мог скрыть беспокойства. Его кардиограммы стали значительно хуже, и мне это совсем не нравилось.
– Это дело было связано с кем-то из пациентов? – спросил Ричер.
– Не знаю. Но, думаю, это возможно. Они много времени проводят вместе в приемной. Разговаривают друг с другом. Пожилым людям часто бывает одиноко и скучно.
Ее слова прозвучали как выговор, и Джоди покраснела.
– А когда он впервые об этом заговорил? – быстро спросил Ричер.
– Кажется, в марте, – неуверенно ответила Макбаннерман. – Или, может, в апреле? Вскоре после того, как стал посещать нас амбулаторно. Незадолго до того, как отправился на Гавайи.
Джоди удивленно уставилась на нее:
– Он был на Гавайях? Я не знала.
Макбаннерман кивнула: