Пуаро рассеянно пожал плечами:
– Что ж, поскольку его нашли по соседству, можно считать доказанным, что Давенхейм сам обронил кольцо.
– А если его убили, значит, перстень сняли с тела? – вмешался я.
– Да, и для этого могла быть еще одна очень серьезная причина, – нахмурился Джепп. – Известно ли вам, что как раз за озером тянется забор, в заборе есть калитка, а дорожка от нее ведет прямиком к вершине холма? Пройдете по ней минуты три и знаете что вы увидите?
– Боже милостивый! – в ужасе вскричал я. – Вы хотите сказать, что известь могла бы совершенно разъесть человеческое тело, но перстень – он золотой! Он бы обязательно уцелел!
– Именно так.
– Похоже, – с содроганием проговорил я, – это все объясняет... Господи, какое злодейство!
Не сговариваясь, мы как по команде обернулись и посмотрели на Пуаро. Но тот, с головой уйдя в свои мысли, похоже, ничего не замечал и не слышал. Брови его были сдвинуты, лоб изборожден морщинами – ага, он все еще безуспешно ломал голову над этой загадкой. Я догадывался, что на этот раз его хваленый гениальный мозг дал осечку. Интересно, что он скажет, подумал я. Сомнения терзали меня недолго. Через какое-то время Пуаро, вздохнув, немного расслабился и, повернувшись к Джеппу, спросил:
– Скажите, друг мой, вам случайно не известно – у мистера и миссис Давенхейм были раздельные спальни?
Вопрос этот, да еще заданный в такую минуту, показался нам настолько абсурдным и диким, что некоторое время мы молча пялились на него, не в силах вымолвить ни слова. Наконец Джепп, словно очнувшись, оглушительно захохотал:
– Господи помилуй, Пуаро, а я уж было надеялся, что сейчас вы порадуете нас чем-нибудь сногсшибательным! Однако!.. Что ж, могу ответить вам со всей возможной откровенностью – понятия не имею.
– А не могли бы вы это выяснить? – с забавной настойчивостью попросил Пуаро.
– О, конечно... если это вам и
–
Джепп еще пару минут сверлил его взглядом, но Пуаро, казалось, снова забыл о нашем существовании. Обратив свой взор на меня, Джепп с жалостливой улыбкой покачал головой и, возведя глаза к небу, саркастически хмыкнул:
– Бедный старик! Боюсь, это уж слишком даже для него! – и с этими словами величественно выплыл из комнаты.
Поскольку Пуаро, по-видимому, продолжал витать в облаках, я взял газету и погрузился в чтение. Сколько прошло времени, не знаю, но к действительности меня вернул голос моего друга. Я захлопал глазами, в растерянности глядя на него. Куда подевались его нерешительность и вялость? Вся его прежняя энергия, казалось, вернулась к Пуаро.
– Что поделывали, друг мой?
– Так... записывал в блокнот то, что показалось мне наиболее значительным во всей этой истории.
– О, кажется, вы становитесь методичным... наконец-то! – одобрительно заметил Пуаро.