— Разве первое название Стамбула не Константинополь? — вскинулась Зейнеп.
Я замотал головой, не скрывая разочарования:
— Нет, конечно. Первым названием Стамбула было Византий. Константинополем город стали называть много столетий спустя.
Вдруг изображение на экране сменилось — перед нами предстал профиль женщины: волосы собраны сзади, черты лица довольно четкие. Оборотная сторона монеты, реверс. Чтобы избавиться от моих нравоучительных экскурсов в историю, Али поспешил дать другой кадр.
— А это — византка, византи… — он никак не мог правильно выговорить слово — опять сел в лужу. — Как-как назывался город?
Полусерьезно-полушутя, но довольно резко я повторил:
— Византий, Али, Византий!
— Ну точно! — воскликнул мой напарник. — А эта женщина, видимо, византийская принцесса.
Я не был уверен. Какое-то время мы молча разглядывали женщину на экране.
— Не знаю, — наконец сказал я и подошел к выключателю. — В этом я такой же невежда, как и вы. Самое правильное — поговорить со специалистом.
Холодный флуоресцентный свет наполнил комнату, и изображение женщины на экране исчезло. В тот же миг я уловил какой-то приятный запах, совсем не типичный для нашей лаборатории. Гиацинты! Запах шел от цветов, стоявших в скромной вазе на столе у Зейнеп.
— Как мило! И кто же принес цветы?
Вопрос я задал своей помощнице, но краской залился Али. Зейнеп тем временем невозмутимо и даже гордо ответила:
— Али.
Вот так сюрприз. С чего это нашему неотесанному Али носить цветы Зейнеп? Они ведь цапались друг с другом при каждом удобном случае. В полном недоумении я посмотрел на него. Он раскраснелся еще сильнее. Отвел глаза, чтобы не встречаться со мной взглядом. Про себя я подумал, что неплохо было бы сейчас пошутить, но пристыженный парень выглядел так по-детски, что я передумал.
— Красивые, однако, цветы, — закрыв тему, я повернулся к Зейнеп. — Нам нужно найти специалистов: историки, ученые-нумизматы — всех, кто может помочь.
— Я займусь этим, — кивнула она.
Али тоже был рад сменить тему.
— Начнем со специалистов по монетам… Должна быть какая-то связь между месяцем, звездой и трупом у памятника Ататюрку.
Пунктик, за который он уцепился, был чрезвычайно важен. Месяц и звезда на монете, отлитой несколько тысяч лет назад, и Мустафа Кемаль… Что это? Политическое послание? Не исключено, что убийца или убийцы — террористы. Подумав еще немного, я решил, что это предположение нелогично. Никогда раньше террористические группировки, правые или левые, не использовали подобные методы. Их акты всегда имели четкие и конкретные цели. Мне не приходилось работать в политическом отделе, но я знал, что большая часть террористических группировок управляется разведслужбами, а здесь-то какая связь? Хотя спецслужбы… возможно, они причастны к этому.
ebooksa