С превеликим трудом раскрыв слезящиеся глаза, я заметил торчащее из груди древко стрелы. Черное оперение подрагивало от сердцебиения. Что-то не везет мне на стрелы в этой жизни. Ага загородил собой солнце. Голова шла кругом. Мне хотелось отключиться, чтобы избавиться от нестерпимой боли в груди. Мозги лихорадочно искали объяснение моему состоянию. Неужели опять покушение? Что, закончилась моя эпопея в этом веке? В этот раз удачно они меня.
Да хрен вам! У меня есть воля. Есть желание жить. Есть друзья. Есть семья. Я – Ларс, в конце концов! Я сын Гостомысла, величайшего и легендарного человека. И может быть душа в этом теле человека из 21 века, но кровь в жилах течет гостомыслова. Кровь у меня словенская. Я – воин. Я – буду жить.
Кровь прилила в лицо. Я закашлялся, но вдохнуть воздух получилось. Черная пелена слегка прояснилась. Я видел обеспокоенное лицо дяди. Вокруг меня было много людей. До меня донеслась грубая брань. Матерились смачно, от души. Голос был женский. Я увидел лицо Милены и Эсы.
– Если ты меня сделаешь вдовой, то я тебя достану даже в Ирие, – со слезами на глазах прокричала мне в лицо жена, обхватывая его ладонями.
– Ты должен жить, – ткнув пальчиком в мое лицо, прорычала Эса, – смерть не освобождает тебя от клятвы.
Она скрылась. Зная Эстрид, она побежала за лучником. Мстительная у меня подруга.
Милена что-то шептала. Меня поволокли в дом. Дальше мой разум воспринимал действительность какими-то вспышками, слайдами.
Вот я в спальне. Рядом в кресле спит Милена. Солнце светит в глаз. Мое мычание разбудило жену. Она вскочила и дала мне попить. Свет потух.
Я снова в спальне. Милена с кем-то общается. Слышу голос Эстрид. Они что-то обсуждают. Краем сознания отмечаю, что они сдружились. Свет потух.
Я просыпаюсь от того, что у меня жар. Кажется, что у меня горячка, но что-то не правильно во всем этом. Прислушавшись к ощущениям и повернув голову, вижу спящее лицо Милены. А жар этот не из-за температуры от ранения. Жар из-за голого тела супруги. Организм, видимо здоров, раз "мачта" корабля реет над морем из одеяла.
Прислушавшись к ощущениям, я почувствовал дискомфорт при вдохе. Кажется, стрела прошла между ребер и пробила легкое. По первичным ощущениям кости целы. Залюбовавшись на спящую девушку, я не заметил, как она проснулась. Улыбка украсила ее совершенное личико.
– Ты очнулся, – прошептала Милена, – наконец-то.
Она еще пару секунд смотрела на меня. Ее зрачки постепенно увеличивались. Это было так интересно. Раньше я такое видел только у кошек, увидевших добычу.
Милена вскочила. Одеяло соскользнуло с ее плеч. Она сидела в постели, опираясь на локоть и обнажая бюст. Мне открылось приятнейшее зрелище. Глаза сами опустились вниз. Девушка, заметив мой взгляд, смутилась и резко потянула одеяло на себя, оголив мою перетянутую чистой тканью грудную клетку. Грамотно меня перевязали, словно эластичными бинтами. Хмыкнув, я попробовал встать и одеться. Ойкнув, девушка вскочила и, не обращая внимания на свою полную наготу, потянула меня назад, грозя страшными карами за ослушание.
– Ларс, ты только проснулся, а собрался уже куда-то идти, – ворчала супруга, – вот подожди, вернется Эса, она устроит тебе взбучку.
– Откуда вернется? – я подался ее уговорам и лег на место.
Действительно, рановато мне вставать. Об этом мягко намекнула режущая боль под ребрами.
– С похода на Смоленск.
– Не понял, – я удивленно обернулся к ней, – Зачем?
Милена успела накинуть на себя мою рубашку, подвернувшуюся под руку, и села рядом со мной, поджав ноги под ягодицы.