По свидетельствам одних хронистов, греки сдавались почти без сопротивления, по свидетельствам других — крестоносцам приходилось с боем брать улицу за улицей. Не давали пощады никому — ни женщинам, ни детям, ни монахам, ни монашкам — и все это во имя и под знаком Креста! По свидетельствам современников, было убито не менее 2000 жителей Константинополя. Правда, убивали греков главным образом итальянцы — венецианцы и пизанцы, — мстившие византийцам за погромы своих кварталов и массовые убийства своих соплеменников-италийцев, учиненные греками в предыдущие годы. Греческий историк Никита Хониат писал об этих днях великой скорби:
«Итак, вы — мудрые, честные, правдолюбивые, праведные! Вы — благочестивые, справедливые, более послушные Христу, чем мы — ромеи; вы, взявшие на рамена Его Крест, обетовавшие Ему и Именем Божиим идти походом через христианские земли без пролития крови… Но, устремляя свой взор к Живоносному Гробу Господню, вы свирепствуете против христиан; взяв крест, вы ради горсти злата или серебра бросаете его в навоз! Вы собираете жемчуг и топчете много ценнейшие плоды — своих собратий во Христе!»
Константинопольские храмы были переполнены многочисленными реликвиями, издавна свято почитавшимися всеми христианами, как на Западе, так и на Востоке. После завоевания Константинополя крестоносцы превратились в охотников за реликвиями, а Венеция превратилась в крупнейший центр Западной Европы по торговле этим «товаром». Ризницы западных церквей и соборов Италии, Франции и Германии оказались заполнены христианскими святынями из разграбленного Константинополя, без тени смущения, на протяжении столетий демонстрируя христианскому миру награбленные «трофеи». Именно тогда «латинянами» были похищены из Царьграда позолоченная бронзовая квадрига — четверка коней — работы древнегреческого мастера Лизиппа (увезенная «паломниками» в Венецию, после захвата которой Наполеон Бонапарт увенчал ею Триумфальную арку в Париже, откуда квадрига была возвращена в Венецию только в 1814 г.) и гробница Святого Равноапостольного царя Константина Великого, основателя «Второго Рима» на Босфоре (хранящаяся и доныне в Ватикане).
Вопреки расхожим представлениям, для римского папы Иннокентия III подобное «изменение направления» 4-го Крестового похода, на который им возлагалось столько надежд, было поводом отнюдь не к ликованию, а, напротив, к горькому разочарованию. Во-первых, он, как христианин, был до глубины души возмущен случившимся (даже крестоносцы, участвовавшие, по указке венецианцев, в захвате принадлежавшего венгерской короне христианского города Задара, были отлучены папой от Церкви!). Во-вторых, он, как государственный деятель, был глубоко озабочен положением Святой Земли, лишившейся необходимой военной поддержки. А ведь именно сохранение Святой Земли под властью христиан римский понтифик считал главной задачей всей своей жизни! Правда, папа поначалу приветствовал провозглашение крестоносцами в Константинополе, вместо «Греческой», новой «Латинской империи», как дальнейшего шага к воссоединению Западной и Восточной ветвей некогда единой Христианской церкви. Но, узнав о бесчинствах и злодеяниях крестоносцев, папа вышел из себя. К тому же его постоянно мучило сознание того, что Крестовый поход, организация и финансирования которого потребовала лично от папы огромных усилий и средств, не достиг Святой Земли, а все сборы и пожертвования на Крестовый поход оказались растраченными впустую.
Начиная с 1204 г. не только греческий, но и весь восточно-христианский мир (кроме киликийских армян-монофизитов) стал относиться к государствам крестоносцев с откровенной враждебностью. Отныне ни одно, даже превосходно вооруженное и организованное «латинское» войско не осмеливалось идти в Святую Землю через Анатолию — малоазиатскую часть Восточной Римской империи, где вскоре после ее распада были созданы греческие государства — преемники Византии (Никейская и Трапе-зундская империя и др.). Но этот «сбившийся с курса» Крестовый поход имел и последствия на глобально-политическом уровне. Греческая империя, чьи провинции простирались далеко в глубь азиатских пространств, столетиями выполняла роль щита, прикрывавшего Европу от натиска азиатских орд с Востока. Крестоносцы нанесли ей столь сокрушительный удар, что даже после своего восстановления через полвека, Византия так и не смогла обрести прежнюю, присущую ей до разгрома 1204 г., силу сопротивления.
Хотя православная Восточная Римская империя, в силу изложенных нами выше причин, и не принимала слишком активного участия в Крестовых походах, ее правители, будучи восточными христианами, все же старались по возможности помогать христианам западным отвоевать у мусульман общие для всего христианского мира палестинские Святыни. После 1204 г. все изменилось. Углубился и раскол между римской католической и греческой кафолической церковью. Все попытки сближения между разделенными Церквями, предпринимавшиеся в течение последующих столетий с обеих сторон, наталкивались на глубоко укоренившееся недоверие восточных христиан, и потому оказывались всякий раз обреченными на полный провал.
Лишь после взятия франками Константинополя в результате 4-го Крестового похода в отношениях между восточными и западными христианами стали возможными такие эксцессы, как, например, жестокий приказ греческого деспота (правителя) Михаила Эпирского предать взятого его воинами в плен коннетабля (главнокомандующего армией) Латинской империи «франков» барона Буффа, жестокой казни (он был распят греками на кресте, а по обе стороны от него были распяты на крестах меньшего размера два его капеллана)…
Любопытно, что не сохранилось ни одного свидетельства об участии военно-монашеских Орденов в этом «походе христиан против христиан». И лишь впоследствии упоминаются земли, города и замки, дарованные рыцарям-монахам «франкскими» правителями завоеванных греческих областей.
«Латиняне», продержались в Константинополе до 1261 г. Их изгнал оттуда василевс ромеев Михаил Палеолог, в помощь которому «латиняне»-генуэзцы, не побоявшиеся поднять меч на своих католических братьев по вере (тон среди которых задавали вечные враги генуэзцев — венецианцы), прислали войска и 50 военных галер.
7. 5-й Крестовый поход (1217–1221 гг.)
Папа римский Иннокентий III рассматривал в качестве главной задачи своего понтификата освобождение Святой Земли от мусульман. Римский понтифик снова обратился ко всему христианству с соответствующим настоятельным призывом. По всем странам разъезжали проповедники Крестового похода. Благодаря деятельности двух выдающихся личностей крестоносное движение весной 1213 г. пережило новый подъем.
Во Франции — благодаря Иакову де Витри, позднее ставшему епископом Аккона. Он призвал рыцарей рассматривать взятие на себя креста в качестве инвеституры, в рамках которой Бог дает крестоносцам в лен Царствие Небесное, в качестве вознаграждения за участие в Крестовом походе. В Германии действовал будущий историограф этого Крестового похода, Оливер Схоластик, настоятель собора в Падерборне и знаменитый кельнский схоласт. Будучи папским легатом, Оливер в 1213–1214 г. проповедовал в Кельнской церковной провинции, в которую в то время входили епископства Люттихское (Льежское), Утрехтское (Тонгерн-Маастрихтское) и нижнесаксонские епископства Оснабрюкское, Министерское и Минденское. Если верить его «Дамьеттской истории» (Historia Damiatina), важнейшему источнику по истории 5-го Крестового похода, он один побудил к участию в нем до 5000 фризов.
После смерти великого папы Иннокентия его преемник на апостольском престоле, Гонорий III, ревностно продолжил осуществление проекта своего предшественника. Он надеялся осуществить летом 1217 г. большой Крестовый поход по морю, но не имел необходимых для этого кораблей. Лишь появление фризского флота, состоявшего из 200–300 кораблей, с крестоносцами из Фризии под руководством графа Георга фон Вида и Вильгельма Голландского на борту, придало войску пилигримов необходимую мобильность. После долгих обсуждений на военном совете в Акконе, в которых принимали участие и Магистры военно-монашеских Орденов, было, под влиянием красноречия Оливера, решено напасть вместо Иерусалима на султана Египта, чтобы, победив его, получить в свои руки, в качестве залога, объекты, которые можно было бы обменять на объекты в Святой Земле.
Целями крестоносцев были дельта Нила и порт Дамьетта. Этот город, наряду с Александрией, в то время по праву считался «вратами Египта». Он располагался на берегу одного из рукавов Нила и был защищен с тыла озером Менсалех, так что к нему было очень сложно подступиться. Ниже города через реку была перетянута громадная железная цепь, перегораживавшая ее вплоть до расположенной на острове близ западного берега крепостной башни, в которой постоянно дежурило несколько сотен воинов. Башня и цепь делали невозможными окружение и осаду города. Те, кто намеревался вторгнуться в дельту Нила, должны были предварительно захватить эту башню. И тут выяснилось, что Оливер был не только мастером слова, но и гениальным техником. Из 2 связанных между собой кораблей он сконструировал осадную башню, обшитую снаружи кожей и оснащенную штурмовыми лестницами. Теперь можно было нападать на островную башню как со стороны реки, так и со стороны суши. Фризские «паломники» совместно с тамплиерами захватили это долго служившее им преградой мусульманское укрепление.
Пока фризские «пилигримы» и рыцари Храма были заняты осадой и штурмом Нильской башни, под Дамьетту с новым войском крестоносцев, в качестве представителя папы Гонория, прибыл кардинал-легат Пелагий. Сразу же после высадки он высказал притязания на верховное командование всем Крестовым походом, на том основании, что это дело рук папы и потому должно возглавляться его представителем. К несчастью для паломников, он вообразил себе, что его духовный сан делает его способным вырабатывать окончательные решения по вопросам стратегии и военного руководства. Ради проведения в жизнь своих решений он не боялся даже угрожать церковным отлучением. Несчастливое для латинян завершение этого Крестового похода объясняется, не в последнюю очередь, действиями этого честолюбивого, но неспособного князя Церкви. А ведь поначалу Крестовым походом руководил доблестный король Иерусалимский, Жан де Бриенн, отличавшийся, кроме подлинных полководческих способностей, еще и выдающейся храбростью.
Город Дамьетта, в соответствии со своим значением «входной двери в Египет», был защищен венцом мощных стен и двенадцатью оборонительными башнями. Окружавший его заполненный водой ров был настолько широким, что по нему могли передвигаться даже морские корабли. Бой за город с переменным успехом шел в течение нескольких месяцев. Вслед за акцией нападающих следовало ответное нападение защитников города или султана, пытавшегося оказать помощь своему осажденному городу. При этом христианское войско не раз попадало в весьма опасное положение, из которого его выручали только храбрость короля, орденских рыцарей и многих других рыцарей-крестоносцев. При этом тамплиеры потеряли только убитыми 50, иоанниты — 32 рыцаря, не считая своего Маршала, а «немецкие господа» (тевтонские рыцари) — 30 членов своего Ордена.
При завоевании города имели место сцены невероятной жестокости. Все жители, за исключением небольшого их числа, которому удалось спастись, были убиты. Маленьких детей передавали в руки духовенства, чтобы окрестить их и воспитать в духе служения Церкви. Это был, несомненно, довольно своеобразный метод увеличивать число христиан, но и мусульмане в сходных случаях действовали аналогично, пополняя за счет христианских мальчиков ряды своих отборных войск — египетских мамелюков, а позднее — турецких янычар. Между завоевателями вспыхнули кровавые распри из-за захваченных в городе сокровищ и богатств. Положить им конец удалось лишь благодаря вмешательству короля Жана, иоаннитов и тамплиеров. Вновь проявилась также давняя вражда между кардиналом Пелагием и королем Жаном. И тот, и другой предъявили претензии на владение городом. В конце концов, окончательное решение было оставлено за папой или римско-германским императором Фридрихом II, прибытие которого ожидалось в скором времени.
Эти первоначальные успехи весьма позитивно сказались на положении «латинян», тем более, что вскоре удалось захватить также г. Танис на озере Менсалех, нынешний Порт-Саид. Крестоносцы предавались иллюзиям, что судьба ислама на Ниле уже решена, а господство Креста там полностью гарантировано. В действительности же они сделали всего лишь первый шаг, поскольку им по-прежнему противостоял султан со своими войсками, которые могли быть дополнительно усилены многочисленными воинскими контингентами братьев султана. Вопрос был окончательно решен, когда предводители войска крестоносцев поддались давлению кардинала-легата и решили завоевать Каир и покорить другие египетские земли. Султан, который до той поры путем обходных маневров избегал прямых военных столкновений, понял, что пробил час нанести поражение христианам. Поначалу христианское войско двинулось вверх по течению Нила. Пройдя 30 миль, оно сумело захватить Шарм-аш-Шейх и продолжить наступление на расстоянии еще примерно 25 миль, пока их войско не остановилось в конце полуострова в дельте Нила между главным руслом реки и одним из ее рукавов. На другом берегу Нила стоял султан с сильным войском, готовый помешать переправе христиан.
Поскольку султан был достаточно миролюбивым человеком, он еще раньше сделал христианам мирное предложение. Теперь он повторил его, хотя на этот раз поставил им иные условия. Требовалось отказаться от ведения военных действий поначалу в течение 30, затем 20 лет. Кроме того, он предложил возвратить христианам все королевство Иерусалимское, выплачивать им ежегодную дань в размере 15 000 золотых, освободить всех имевшихся в Каире и Дамаске рабов-христиан и, наконец, предоставить им столько денег, чтобы их хватило на восстановление в полном объеме оборонительных укреплений Иерусалиме, снесенных за последние десятилетия. Эти предложения были отклонены легатом. По стратегическим соображениям его поддержали также рыцарские Ордены. Согласно их представлениям, не было никакой возможности защищать Восточную Иорданию, поскольку расположенные в Галилее замки были разрушены и не обеспечивали обороны Святой Земли, а пункт о возврате христианам крепостей Керак и Монреаль, расположенных на юге страны, не был включен султаном в мирные предложения. Так был упущен важный шанс. В случае принятия этих предложений удалось бы исправить ситуацию, сложившуюся после поражения «латинян» при Хиттине, и Иерусалим снова стал бы доступным для западных христиан без дальнейшего кровопролития.
Только после этого кардинал-легат Пелагий удосужился начать мирные переговоры, завершенные после долгих колебаний с той и с другой стороны. Хотя судьба христианского войска полностью зависело от милости или немилости султана, он оставался по-прежнему великодушным и готовым пойти «латинянам» навстречу. В случае заключения мирного договора сроком на 8 лет он был готов не только дать «франкам» беспрепятственно уйти, но и выпустить на свободу всех пленников, находившихся в Египте и Сирии. От христиан же требовалось очистить Дамьетту и все другие захваченные ими египетские территории. Кроме того, они должны были освободить своих пленников, и, кроме того, мир должен был быть подтвержден римско-германским императором Фридрихом II. Чтобы гарантировать соблюдение мирного договора, султан потребовал от крестоносцев обмена заложниками. Договор был заключен 30 августа 1221 г. Был произведен обмен заложниками, султан вместе со своими братьями и эмирами поклялся соблюдать договор. В качестве заложников он, наряду со своим сыном и наследником престола, передал «латинянам» ряд своих военачальников. Заложниками с христианской стороны выступили кардинал, король Иерусалимский Жан де Бриенн, Магистры трех военно-монашеских Орденов (госпитальеров, тамплиеров и «тевтонов») и 18 других видных представителей крестоносного воинства.
ebooksa