Шлем Нагамасы Куроды – прикрепленной к его затылочной части и выдающейся вперед, нависая над козырьком, вогнутой металлической пластиной прямоугольной формы, символизирующей долину Ити-но тани, место знаменитой битвы, разыгравшейся в этой долине в 1184 году (о ней у нас упоминалось выше). Шлем Нагамасы Куроды так и вошел в японскую военно-историческую традицию под названием «шлем Итти-но тани».
Шлем Масамунэ Датэ, обтянутый медвежьей шкурой – двумя золотыми боевыми веерами – знаком полководческой власти, прикрепленными, соответственно, к его лобовой и затылочной части.
Шлем Мунэдзанэ Сироиси – «маэдатэ» в виде вырезанного из черного металла иероглифа «я» (соответствующего в произношении японскому глаголу «быть»).
Шлем Канэцугу Наоэ – «маэдатэ» в виде иероглифа «Ай» – первого знака идеограммы «Айдзу» (области, находившейся во владении Канэцугу).
Вес полного самурайского снаряжения описываемого периода не превышал двенадцати килограммов (для сравнения: вес защитного вооружения западноевропейского рыцаря середины XIII века составлял тридцать пять, а вес снаряжения современного пехотинца с полной выкладкой составляет около сорока килограммов).
Кроме того, самурайские доспехи не мешали движениям «боевого холопа», поскольку их отдельные детали не были жестко скреплены между собой. Преимущество такого боевого облачения было вполне очевидным: его части, заходя друг за друга, словно чешуя, закрывали одна другую. Японский «буси», облаченный в такие доспехи, был довольно надежно защищен от стрел, ударов копий и мечей, но, в то же время, мог самостоятельно передвигаться и без посторонней помощи садиться на коня и сходить с него, бегать, прыгать, взбираться вверх и даже плавать. Как уже упоминалось выше, после боя, сняв свои доспехи, «боевой холоп» мог быстро и легко упаковать их в небольшой дорожный сундучок, который было удобно переносить с места на место.
Однако доспехи не только защищали облаченного в них «боевого холопа». Их светящиеся краски, искусно изготовленные украшения и разноцветные «моны» (японский аналог родовых гербов европейских рыцарей), обычно вписанные в круг, сообщали всем и каждому о высоком ранге и знатности рода их владельца. Кроме того, они нагоняли страх на врагов самим своим видом.
Наплечники самурая, подобные крыльям, угрожающего вида шлемы с широкими полями и зловещего нашлемниками производили на неприятеля устрашающее впечатление, парализуя своим видом его волю к сопротивлению и снижая его боевой дух. Особенно жутким был эффект, производимый кожаной личиной, сквозь глазные прорези которой «боевой холоп» пронизывал врага своим пристальным, леденящим кровь, ужасающим взором.
О мечах «буси» классической эпохи
У японских «боевых холопов» и европейских рыцарей различались не только защитное, но и наступательное вооружение. Европейские рыцари сражались прямыми и тяжелыми обоюдоострыми мечами, а японские самураи классической эпохи – мечами слегка изогнутыми и гораздо более легкими. Хотя первоначально японские боевые мечи, заимствованные, вероятнее всего, через Корею из Китая или просто из Кореи, были прямыми, заостренными на конце и обоюдоострыми – они-то и обозначались термином «кэн», т.е. собственно «меч», или «цуруги». Со временем (примерно с III столетия п. Р.Х.) прямые мечи-«цуруги» стали затачивать только с одной стороны. Их было принято носить за спиной в положении наискось и выхватывать обеими руками (благо «цуруги» имели достаточно длинную рукоятку, порой снабженную массивным противовесом). Первое упоминание о японском мече с изогнутым клинком относится к 710 году п. Р.Х. Изогнутые японские мечи (окончательно вытеснившие прямые примерно к XII веку п. Р.Х. и пришедшие в страну Ямато также из Кореи) с их изящными клинками, пышно декорированными ножнами и овальной гардой-«цуба» (снабженной отверстиями для боевых или «хозяйственных» ножей или кинжалов), с обтянутой акульей кожей или кожей ската рукоятью, прихотливо перевитой разноцветными шелковыми тесемками, были очень красивы (не зря говорилось, что «меч – душа самурая»). Однако легендарную славу снискали себе, в первую очередь, клинки японских мечей, а не их изысканные украшения. Опытный мастер неделями кропотливо работал над каждым таким клинком. Для изготовления клинков самурайских мечей использовались различные по твердости сорта железа, выдерживаемого по много лет в болотистой почве и многократно перековывавшегося, после уничтожения коррозией вкраплений недостаточно прочного металла, прежде чем из него выковывался, наконец, клинок боевого меча – в результате получалась сталь высочайшего качества. Искусно выкованный клинок не гнулся, не ломался и был острее бритвы.
О самых знаменитых самурайских мечах (как и ковавших их мастерах-оружейниках) складывались легенды, жившие веками и обраставшие на протяжении этих веков все новыми подробностями.
Так, например, о знаменитом оружейнике мастере Масамунэ рассказывали, что он начинал ковать очередной меч лишь после многодневного поста, повесив в своей кузне священный соломенный жгут для отвращения злых духов и распевая при каждом ударе молота: «Тэнка тайхэй!» («Мир на земле!»). Поэтому мечи, выкованные благочестивым Масамунэ и обнаженные за правое дело, всегда приносили победу своим благородным владельцам.
А вот об ученика мастера Масамунэ – мрачном оружейнике Муромасе – легенды повествовали совсем другое. Когда злобный Муромаса ковал свои мечи, то, в отличие от своего учителя, призывал злых духов, распевая при каждом ударе молота: «Тэнка тайран!» («Раздор на земле!»). И потому мечи работы Муромасы сами просились вон из ножен, стремясь как можно чаще отведать свежей человеческой крови. Было опасно владеть мечом Муромасы, ибо, не найдя соперника, этот меч обращался против своего владельца, кидавшегося на собственный меч и погибавшего жалкой смертью (не подготовившись надлежащим образом духовно к переходу в мир иной, что принципиально отличало подобное недостойное благородного самурая самоубийство от «сэппуку», произведенного по всем правилам традиционного ритуала).
Прежде чем приобрести у оружейника меч (поэтически именуемый «душой самурая»), японский «боевой холоп» удостоверялся в его главных качествах – твердости и остроте. Для этого он был по закону наделен правом «испытания меча». На груду песка клали приговоренного к смерти или тело уже казненного преступника, после чего рассекали его пополам. Если рассечь тело преступника пополам удавалось одним единственным ударом, самурай оставлял «успешно прошедший испытание» меч себе.
Известно несколько разновидностей японских мечей: одни из них «боевые холопы» носили, облачившись в доспехи; другие – облачившись в светские одежды. Мечи всегда носили попарно. Каждая пара мечей («дайсё») состояла из длинного и короткого мечей.
Боевые мечи назывались «тати» (длинный) и «танто» (короткий).
Длинный меч-«тати» закрепляли тесемками на поясе и носили на левом боку. У «тати» была очень длинная рукоять, поэтому его можно было держать обеими руками. Короткий меч-«танто» (являвшийся, собственно говоря, скорее кинжалом или боевым ножом), длиной около тридцати сантиметров, самураи носили засунутым за пояс спереди, чтобы в любой момент иметь возможность вынуть его из ножен.
Как только «боевой холоп» снимал доспехи и надевал повседневную одежду, он менял и «военную дайсё» («тати» и «танто») на «штатскую дайсё» («катану» и «вакидзаси»). «Штатский» длинный меч «катана» напоминал «тати» (но не имел приспособления для ношения на боку), а «вакидзаси» представлял собой удлиненный вариант «танто».
«Дайсё» играла важнейшую роль в жизни самураев. Пара мечей удостоверяла, что ее владелец принадлежит к высшему сословию. Кроме того, самурай воспринимал «дайсё» и как символ своих не только сословных, но и личных чести и достоинства. Поэтому он снимал свой меч-«катану» лишь тогда, когда этого требовал этикет – во время аудиенций у Императора, встреч, на которых обсуждались важные вопросы, визитов или у себя дома. А с коротким мечом-«вакадзаси», даже в родных стенах, японский «боевой холоп» расставался лишь когда снимал с себя всю одежду – например, перед купанием или отходом ко сну. Однако в любом случае мечи всегда находились у «буси» под рукой: они стояли наготове перед входом в жилую комнату, рядом с письменным столиком или у изголовья «татами» (спального мата), в узорчатой деревянной стойке («катана-какэ»).
О постижении«боевыми холопами» державы Ямато высокого искусства «Кэндзюцу»
ebooksa