— Он такой сильный. Мы с ним целых три раза… ну, ты понимаешь. Тоже ведь из оборотней.
— Боже, ты говоришь о Солеро?
— Нет-нет, что ты. Разве лорды опустятся до служанок? Ой, прости…
Марисоль вперила мечтательный взгляд в потолок.
— В общем это был кучер графа.
— Тот самый вервольф?
— Угу. Витал.
— Да ну!!!
— Ну да. Я еще спросила его, почему на тебя глазел, а он ответил, что герцог велел присмотреть. А ложку до рта не доносил и с вилами замирал, когда я рядом с тобой стояла. — Марисоль потрогала грудь. Шаловливо улыбнулась. — Болит.
— Выходит, и волки сыты, и овцы целы?
Подруга не обиделась на поговорку, задорно рассмеялась.
— Я хотела еще оставить нэн Хосефине записку, но не буду, — Василиса нацепила зеленую юбку, застегнула крючок. — Ты потом как-нибудь расскажешь ей о нашем прощании, но ни словом больше. Она была мне здесь вместо матери. Передай, что люблю и буду скучать.
— А я тебе кто?
— А ты мне сестра. Навеки.
— Одной уходить не боязно?
— Я не одна, не переживай. Не спрашивай кто, и какой мы выберем путь. Так будет надежнее. Я ведь рабыня, ты не забыла?
— Ой, страшно-то как! По законам этого мира за побег могут и казнить.
— Надеюсь, не поймают.
Глава 34, в которой Вася собралась скакать галопом по мирам
Аравай-аба ждал, как и договаривались, у хозяйственных построек. Стоило Василисе завернуть за угол, как она бросила на пол корзину и, не обращая внимания на вытаращившегося в изумлении гоблина, сняла с себя фартук и платье служанки. К облегчению принца, не ожидавшего столь решительных действий, под формой оказались жилет и юбка с орнаментом из скачущих по подолу овечек, что говорило, как объяснила Марисоль, о единении всех ахтыбаранов в мирах. «Любой ахтыбаран, если встретишь такого на пути, поможет своей землячке. Это тебе от меня оберег».