— Если бы мог, я продал бы ее Индису.
— За пять тысяч? Выгодная сделка?
Лорд Ракон не ответил. Опустил голову, обхватив лицо ладонями.
— Я погибаю. Все мои принципы летят в бездну.
Аравай-аба мгновенно сделался серьезным. Застыл в ожидании. Если нужно, Фольк признается, если нет, выпытывать не стоит. Принц сам такой, не любит, когда из него тянут откровения пусть даже не показным участием и сочувствием. Друг и без того знает, что гоблин всегда придет на помощь и поймет, даже если герцог свершит что-то запретное.
Минуты шли, а лорд Ракон молчал. Потом, резко убрав ладони, словно сдернул с лица маску, посмотрел на друга.
— Все сплелось в тугой узел. Навалились и эти гномы, и черные свечи похоти, и… невесты, демоны их побери вместе с их мамашами. А я думаю только об одном. О горячем поцелуе.
Аравай в удивлении вскинул брови.
— Да, не смейся. О горячем поцелуе этой девчонки, выбравшейся из пруда с кувшинками. Сначала я думал, что она нимфа, и что их поцелуй просто похож на другой, о котором написано в древних книгах драконов, но нет… И девчонка не нимфа, и поцелуев они горячих не дарят. Я сегодня опустился до того, что вновь пошел к ней и силой поцеловал.
— И как? — гоблин боялся дышать.
— Ни ей удовольствия, ни мне. Больно. И боль не проходит. А я точно уверился, что поцелуй тот самый. Я знал с самого начала, просто гнал от себя истину. Это совпадение, утешал я себя. Такого давно не случалось, говорил я себе. Драконы утратили эту способность, кричал я себе. Только договорные браки, никакого предназначения. На это и рассчитывают мои гостьи, что сейчас пьют чай под этими окнами в надежде, что я за ними наблюдаю. Они жеманны, неискренни, от них не дождешься ни любви, ни душевного отклика. Это просто сделка. Я купил нимфу и с такой же легкостью куплю одну из этих леди. Потому что надо. Потому что я должен оставить свое дело наследникам, иначе древний род Хариим угаснет.
— Никакого предназначения? — выхватил важное мудрый Аравай-аба.
Фольк кивнул. С трудом сглотнул — горло пересохло.
— Горячий поцелуй — болезненный, выбивающий дыхание, подобный прикосновению смерти — это признак того, что никуда мне от этой женщины не деться. Она предназначена мне, а я ей.
— Но почему боль?
— Она признак того, что любви нет. Ее нужно взрастить, причем стараниями обоих. Иного варианта нет.
— Вас невозможно разлучить?
— Можно. Но мы будем тихо умирать вдали друг от друга. Она даже не поймет, что за болезнь ее пожирает.
— Болезнь зовется нелюбовью?
— Нелюбовью.