Я заплакала, попыталась вывернуться, а он ударил меня. И оставил сидеть и смотреть, как мельник долго и мучительно дух испускал.
– Он милости просил, – зашептала Лилия, глотая слезы. – Пусть и был вором, пусть и подсыпал в муку мела толченного, но я… я не смогла.
– Ты не хотела отомстить отцу? – царевна только сейчас поняла, насколько ее мачеха была добра к ней. «Родные порой похуже врагов».
– Нет. Он глава всему. Без него мать не выживет. А вместе с ней и вся ее огромная семья, что за счет отца кормится. Он без устали ее за то попрекает, – Лилия вздохнула. – Он чуть что грозится ее выгнать, а сыновей, моих меньших братьев, себе оставить.
– Сиротинушки мы с тобой при живых родителях, – вздохнула Луна.
– И не говори, сестра.
Наутро Луна браслет Лозы не нашла ни на кровати, ни под нею. Будто его и не было вовсе. А черноголовый воспитанник в трапезной делал вид, что вовсе с Луной не знаком и нет-нет да крутил памятный браслет на запястье. Царевна аж задохнулась от гнева.
Глава 13
– Все из-за нее? Из-за этой малолетки?
Лоза закрыл глаза. Трудно разговаривать с женщиной, когда она не слышит даже себя.
Отгородиться от разъяренной Стрелы не получилось: она вцепилась в лямки кожаного фартука, который Лоза надевал, работая с заговорами и боевыми артефактами. От гнева губы воспитанницы стали еще тоньше.
– Я не извращенец, – произнес он, стараясь как можно мягче убрать руки Стрелы. Как же он раньше не замечал, что у нее такая жесткая и мозолистая кожа? Загар с лица не сошел даже сейчас, поздней осенью, а потому, стоило воспитаннице, все лето пропадающей на стрельбище, деланно удивиться, как он разглядел светлые полоски морщин в уголках ее глаз.
«А ведь она гораздо старше, чем говорит…»
– Не извращенец? Да я сама утром видела, как ты выходил из ее комнаты! – Лоза делал Стреле больно, крепко сжимая ее пальцы, но она не сдавалась, не отпускала лямки фартука. Влечение к этому мужчине ей, вошедшей в самую пору для любви, не побороть. – Не забывай, что купальня совсем рядом с ее спаленкой.
Лоза вздохнул. Ведь чувствовал, чувствовал, что кто-то за ним наблюдает!
– Если бы я не была раздета, еще там подняла бы тревогу. Поймали бы тебя на горяченьком! – сказала и прикусила язык.
Глаза Лозы сделались страшными. В черных зрачках завертелось что-то вроде омута, в котором она, если не оторвет взгляд, непременно утонет.
– Я же тебя люблю, – уже ласково запела-застонала Стрела, – и ни с кем не хочу делить. Ты только мой!
– Женщина, ты что-то путаешь. Разве я говорил тебе о любви? – голос Лозы был холоден, и Стреле казалось, что по позвоночнику стекают ледяные капли. Они срывались с взмокших вдруг на затылке волос и устремлялись вниз, к копчику. – Разве я делил с тобой ложе? Разве я приносил тебе брачные клятвы?
Как? Вот как он мог при всем своем небольшом росте и скудном телосложении казаться выше и сильнее ее? Той, что готовится стать воином? Той, чьи заговоренные стрелы легко пробивают броню? Той, что одним ударом головы может надолго лишить мужика памяти?
ebooksa