Загадки еще больше взбудоражили, поэтому царевна отмахнулась от помощи. Набросила большой плат на нижнюю рубашку и даже не покрыв голову (больной все можно), кинулась в соседнюю комнату.
Едва сдержала крик, когда увидела Лозу. Благо он спал и не заметил, как Луна руками зажала себе рот.
Лицо некогда красивого парня было уродливым: огромный нос, истончившиеся в нитку губы, густых бровей как не бывало, и только волосы, по-прежнему остававшиеся чудесными, давали угадать в чудище Лозу.
– Что с ним?
– Ворожба на некрасивость. Наконечник стрелы так заговорили. И царапины было бы достаточно.
– Так это в меня целились? – поняла, наконец, царевна. Светица лишь кивнула. – Что же за люди такие? И где я им дорогу перешла?
– Вторая стрела, можно сказать, пустячная. Красивыми или некрасивыми – всяко жить можно, – монахиня поправила одеяло, которое слезло с плеча Лозы. – А вот первая… первая неминуемую смерть несла. Охранник, что ее из стены тянул, поранившись, на месте рухнул. Провинившихся воспитанниц в разных комнатах заперли, чтобы те не сговорились, как выгородить друг друга или утаить третьего, кто приготовил тебе мгновенную смерть. А они упорствуют, притворяются несведущими. Но не держат у нас столь смертельного яда! Даруня его внимательно изучила: принесенный извне он. А вот кто и как им его передал, выяснить еще предстоит.
– И как же вы выясните, если Стрела с Осокой упорствуют?
– Одна уже созналась, что они о Кольце Жизни ведали, которое с руки Ветра на твою перекочевало, поэтому в шутку ворожбу на некрасивость сотворили. Убить такая стрела не убила бы, а лицо до неузнаваемости изменило бы.
– Откуда? Я кольцо на вид не выставляла…
– Думаешь, ты одна здесь, кто древние артефакты на раз распознать может?
– За что они со мной так? Изувечить, убить?
– Эх, деточка, сильно ты кому-то дорогу перешла. И даже не этим глупышкам. Стрела говорит, что о смертельном яде вовсе не догадывалась. И за подругу тоже клянется, а Осока молчит, словно в рот воды набрала, лишь бросается на людей как дикий зверь. Она вообще странной оказалась. Настоятельница внимательно записи ее появления в монастыре изучила, и тогда только выяснилось, что Осока сама к нам напросилась. Если остальных воспитанников Сагдай, Добря или Мякиня отыскали, то эта девица обманом прибилась. И дара-то особого в ней нет, умеет лишь простые заговоры плести, которые особого вреда здоровью не несут. То косу после мытья не расчесать и ее приходится резать, то в шаге человек путаться начинает, словно пьяный. Или может приворожить парня, но, как видишь, ненадолго. Баловство одно, а не умение.
– А у Лозы скоро все с лица сойдет?
– Кто знает, что они сообща намутили? Нам бы о яде прежде всего выспросить. Ну ничего, как только Камень Правды в монастырь вернется, Сагдай быстро всем языки развяжет, – поймав непонимающий взгляд Луны, Светица пояснила: – Камень Добря с собой взяла, он ей для одного важного дела понадобился. Дня через четыре вернется.
Дверь в комнату распахнулась и через порог шагнула Искра. Румяная с мороза, красивая, хоть и укутана была чуть ли не до самых глаз серым, делающим любую женщину безликой, платком. Тем чуднее в ее руках смотрелся букет цветов. Луна тут же вспомнила розу, которую Змей принес на могилу друзей.
– Вот, пусть порадуется. Красота завсегда выздоровлению способствует, – певуче произнесла Искра, и ее полные губы сложились в улыбку. На щеках заиграли ямочки. И в этот момент Луна засомневалась, о какой красоте говорит девушка: о своей или о цветах.
Появившийся следом Ветер смутил. Царевна плотнее запахнула плат и попыталась проскользнуть мимо него, но старший воспитанник задержал: поднял за подбородок ее лицо, нисколько не смущаясь, внимательно оглядел.
– Вот так-то лучше, – одобрительно кивнул он. Отпустив, обратился к Светице: – Когда Луна выздоровеет? А то мы никак с ней делом заняться не можем. То одно, то другое.
Что за дело, царевна уточнять не стала, хотя слова с языка чуть не сорвались – слишком много людей вокруг.
ebooksa