– И что, упокоила?
– Нет. Пожалела. Мы ей своих историй полный подол насыпали. Поплакали вместе.
– Слушай, а может ты знаешь, кто в монастыре Злом был? – Лоза, не боясь намочить штаны, встал на колени. Пусть только шепнет имя, он услышит.
Утопленница вдруг вынырнула, обхватила лицо бахримана ладонями, заглянула в яркие глаза. Он весь обратился в слух, а она… крепко поцеловала. Пока Лоза отмирал, покачала головой и, перед тем как уйти в глубину, выкрикнула:
– Нет, не знаю! Зло – оно ведь многолико!
***
В доме у реки было тепло. Не то что в том, продуваемом всеми ветрами, стоящем на сваях в болотной жиже, который они давно покинули. Прежде чем поселиться в лесной сторожке, беглецы перебрали не одно жилище, но всякий раз приходилось уходить из-за оживающей вдруг нечисти. Какой-то злой рок преследовал их: то вскрывалось старое кладбище, то начинал наползать ядовитый туман, оставляющий после себя трупы животных, то вдруг заводилось привидение и пугало воем.
То ли река, делающая петлю вокруг дома, ограждала их от напастей, то ли на этом берегу никто не умирал, чтобы однажды поскрестись в дверь, но здесь жилось спокойно.
Бахриман, открыв дверь, вдохнул привычные запахи: еловых шишек, сушащихся на подоконниках, яблок, сложенных в берестяной короб, недавно приготовленной еды.
Трещали в печи дрова, на приступке дремала рыжая кошка. Ее Лоза подобрал, когда в очередной раз вернулся к развалинам монастыря. Вернулся, чтобы кинуть в горящую бездну кольца-обереги Луны и Ветра.
***
Луна тогда обрадовалась, прижала пахнущую дымом кошку к груди.
Их первое жилище – холодный дом на болоте, скрипучие полы, перекошенные окна, которые Лоза законопатил наспех. Небольшой очаг почти не грел. Чадил.
– Я ее с собой в монастырь привезла.
Лоза запустил пальцы в густой мех. Кошка заурчала.
– Как же тебя зовут? – спросил он, глядя, как у Луны от нахлынувших воспоминаний наворачиваются слезы. В последние дни она часто плакала.
– Кисятушка.
– Я не о кошке. Я хочу знать, как тебя зовут. Мы уже не в монастыре.
Луна замялась.
– Тилля.
ebooksa