— Тебе не следует лезть не в своё дело! — обрубила его энтузиазм.
В ответ Олег рассмеялся. А потом ещё раз — увидев моё выражение лица.
— Я подобрал тебя на дороге, всю в ссадинах, синяках и порезах с вывихнутой рукой, почти без одежды и без обуви. У тебя на лице огромный шрам и вид совершенно безумный. Ты ведёшь себя не как девушка, которая только что чудом спаслась из горной реки, а как та, у которой вся жизнь одна сплошная неприятность. Это как будто попасть в иную реальность. Чёрт, да ничего более интересного в моей жизни не происходило! — парень сам удивился своим словам. — Я журналист.
Вместо ответа выругалась. Нет, ну каковы шансы? В России проживает почти сто пятьдесят миллионов человек и из них всех встретила именно журналиста!
— И приехал сюда как раз ради отреставрированной усадьбы. Я хотел взять интервью, разузнать поподробнее о том, что планируют сделать с заброшенной психиатрической больницей, будет ли сама усадьба открыта для посетителей и так далее. Но на входе завернули со словами: «Не положено!» И тут ты.
— Просто забудь, — ответила ему. — Забудь всё, что видел или слышал, понял? Я премного благодарна за то, что подобрал и ещё более буду благодарна, если высадишь возле вокзала и уедешь из города. Это вместо спасибо за помощь, понимаешь? Не лезь в это и всё закончится хорошо.
— Подожди-подожди, — его голос стал тоньше и ещё более удивлённым. — Вот ты сейчас на полном серьёзе это всё сказала?
— Ну да, — отвечаю, слегка помассировав онемевшую руку.
— Та женщина по телефону сказала тебе затаиться до завтрашнего дня. Как ты планируешь это сделать в таком виде? Тебе нужен врач, нужно вправить руку, обработать раны, а вдруг сотрясение?
— Тебе нужен врач! — ещё раз сказал он, видя упрямство в моих глазах. — А ещё нужна новая одежда и обувь. Еда. Прямо сейчас залезь в бардачок, кажется там осталось несколько бутербродов.
Без раздумий сделала как он предложил и уже через мгновение лакомилась сочной булочкой с колбасой, сыром, маринованными огурчиками и помидорами. Съела всё до последней крошки, но так и осталась голодной.
— Хочешь знать, почему не хочу попасть в больницу? Там меня найдут те, от кого сбежала. Я не могу пойти в полицию, потому что они будут и там. Остался только один шанс выбраться отсюда — дождаться подруги. Ясно?
— Я могу помочь, — заявил он.
За окном сумерки перешли в ночь, дождик, мелко накрапывающий почти с самого начала пути, перешёл в полноценный дождь и Олег включил дворники. Их звук забивал барабанящую музыку за окном, и успокаивал напряжённую тишину, последовавшую за его словами.
— Это опасно, — сказала осторожно, подобрав слова. — Тебе могут навредить так, как и представить себе не можешь.
— Я твой единственный шанс, — на секунду отвлёкшись от дороги и твёрдо посмотрев в глаза, заявил он. — Мы приедем в гостиницу ночью. Я накину на тебя толстовку и проведу мимо ресепшена. Никто не увидит, что с тобой. А в номере смогу вправить руку и обработать раны. Если ничего серьёзного, то до завтра точно протянешь. А ещё выспишься и у тебя будет одежда и обувь. Ты будешь не одна. Не думаю, что «преследователи» этого ожидают. Они будут искать измождённую и израненную одинокую девушку, но ты уже не будешь подходить под это описание. Шрам конечно помешает, но в толстовке с капюшоном его не так сильно видно.
— А что ты хочешь взамен?
Он так легко говорил, что поверила ему. А что ещё оставалось делать? У меня не было плана, я не знала, как самостоятельно выпутаться из этой ситуации.
— Ты расскажешь всё, что знаешь о новом хозяине усадьбы. И что с тобой произошло. Чувствую — за всем этим скрывается какая-то тайна.
— Это сложно для провинциального журналиста, — отвечаю жёстче, пытаясь задеть.