Он вытянул мою руку над телом так, что почти касалась холодной плоти.
И я опустила её. Моментально стало противно. Касаться мертвеца отвратительно и мерзко. Его кожа похожа на кусок несвежего, почти липкого мяса, только-только вынутого из холодильника. Тошнотворно. И сейчас в воздухе чувствуется пока совсем лёгкий запах гниения, забиваемый резким медицинским букетом.
Арман вновь обошёл стол и встал напротив. В руках у него оказался простой нож, сантиметров двадцать в длину. Он покрутил его в руках, пальцем проверяя остроту, а затем перевёл взгляд на меня.
— Видишь? Ничего страшного не случилось.
В комнате такая тишина стоит, только слышно, как в отдалении на улице проезжают машины, а здесь гудят холодильники и работает вентиляция, гоняя противный запах по комнате. Боже, как же холодно!
— Теперь послушай очень внимательно. Пожалуй, сейчас будет самый важный урок в твоей жизни. Смотри, слушай и запоминай, поняла?
Я убрала руку от тела и кивнула.
— Вот здесь располагается внутренняя ярёмная вена и сонная артерия. Ты должна нанести вот такие удары, чтобы проникнуть глубоко в шею и задеть их обеих. Чем глубже и шире, тем лучше, — Арман проводит ножом прямо под нижней челюстью, не касаясь тела, только демонстрируя, как и где нужно резать, а затем продолжает говорить:
— Бессознательное состояние наступает через несколько секунд, а через двенадцать человек потеряет столько крови, что это гарантирует его гибель. Будь готова искупаться в крови, это не должно стать для тебя шоком. Поняла? Идём дальше. Не вздумай бить в грудь, если твой противник волк. У нас кости крепче, чем у людей, сердце защищено гораздо лучше, из-за этого удар не принесёт ничего кроме проигрыша, а попав в кость можешь серьёзно травмировать своё запястье и потерять нож. Бей в живот, используй вот такой приём, чтобы как можно сильнее задеть внутренние органы, а также перерезать аорту или полую вену, идущие вдоль позвоночника, что неизбежно вызовет внутреннее кровотечение, а затем смерть… если речь идёт о человеке. При таких ранениях волк способен трансформироваться, что позволит затянуть раны, поэтому удар должен быть максимально широким, таким, чтобы кишки наружу полезли как при сеппуку.
Арман полностью отбросил в сторону простынку, обнажив тело юноши. Я отвернулась, но он перегнулся через стол и заставил вновь посмотреть на тело.
— Смотри, Елена. Это важно.
Меня смущала неприглядность смерти. Эта уязвимость, беззащитность человека после гибели. Член парня опустился между ног, окружённый густыми кудрявыми волосами, спускающимися от пупка тонкой полоской. Он мёртв и больше никогда им не воспользуется. Я вижу шрам от операции на животе, вижу родимое пятно размером с пятирублёвую монету возле мошонки. Всё это слишком для меня. Я не врач, не священник, не родственник. Посторонняя, чужая. Верь я в духов, назвала бы это кощунством.
Я не должна это видеть. Почему я здесь?
— Продолжим. Смотри, вот здесь располагаются бедренный нерв, артерии, вены и бедренно-половой нерв, — спокойно говорит он, указывая на внутреннюю сторону верхней части бедра, у сгиба, где бедро соединяется с туловищем. — Удар сюда приведёт к смерти буквально за несколько секунд. Главное бей именно в эту область, ближе к мошонке, не ниже. Поняла? Я сейчас показал три основных доступных места, в которые легко попасть, если ты подберёшься близко к врагу. Шея, живот и паховая область. Такие удары холодным оружием смертельны и выгодны.
— Держи, — он протягивает нож и я неохотно принимаю его. — Теперь покажи, что ты усвоила информацию.
Я подвожу нож к горлу покойника и начинаю повторять его слова, когда Арман резко перебивает:
— Нет! Не говори. Показывай.
Нерешительно замерла на месте.
— Ты хочешь, чтобы я порезала труп?
— Я хочу, чтобы ты почувствовала каково это — когда нож входит в тело человека. Я хочу, чтобы ты научилась наносить максимально глубокий порез, чтобы достать противника. Я хочу, чтобы ты стала сильнее. И если ты тоже этого хочешь — ты сделаешь это.