Ей снился какой-то мрачный муторный бред, в котором её хватал за руки полуголый министр с огромной раной на левом боку, всюду была кровь, было тяжело дышать, она отбивалась, а он всё пытался ей что-то сказать, но она ничего не слышала.
Проснувшись, она ещё долго лежала в темноте, глядя на подсвеченные фонарями ветки деревьев за окном, ей не хотелось смотреть на часы. Перекатившись на вторую подушку, она уткнулась лицом в холодный шелк, укрылась плотнее. Потом вдруг подумала, что такого постельного у неё никогда не было и пораженно замерла, внезапно понимая, что за странный запах преследовал её, когда она только легла, едва уловимый и исчезающий от попыток принюхаться и разобраться.
«Постельное никто не менял…»
Она посмотрела на дверь, убеждаясь, что она заперта, откинула одеяло и уткнулась в него носом, как собака, до головокружения вдыхая и узнавая этот переменчивый коктейль из запаха больницы, травяного чая и чего-то очень мужского, неузнаваемого, но бесконечно желанного.
«О мой бог… надо убираться отсюда, не удивительно, что мне такое снилось.»
Она вскочила, оделась, пошла в ванную, спеша смыть с лица свой дурной сон. Выпила ещё чашку горячей воды со сладким рисом, достала из сумки чертежи и пошла за стол.
Вера так усердно спешила забить голову новым, чтобы прогнать из неё старое, что стало даже что-то получаться, она начертила ещё одну развёртку корпуса Т-34, когда увидела входящую через портал тёмную фигуру и подняла голову.
— Госпожа, — Двейн переломился в низком поклоне и замер, она криво улыбнулась:
— Добрый вечер, Двейн. — Он согнулся ещё ниже и опустился на колени, Вера дернулась, — что ты делаешь?
— Я хочу извиниться за вчерашнее, госпожа, — глухо ответил Двейн, медленно наклоняясь и касаясь пола. Вера схватилась за голову и простонала:
— Что ты творишь?! Господи, ваши средневековые фишки меня с ума сведут! Встань, не издевайся надо мной, пожалуйста!
Он молча наклонился ещё ниже, она зарычала и встала, подошла к нему и уселась на пол рядом:
— Ладно, тебе хочется сидеть на полу — посидим на полу. Можем даже полежать.
— Нет, — испуганно разогнулся Двейн, — госпожа, вы не должны.
— Дружище, я Призванная, единственное, что я должна — быть странной. Так что или садись за стол и рассказывай, что за фигня вчера произошла, или будем удобненько лежать на полу, мне здесь даже нравится. — Она села ещё кривее и широко гадостно улыбнулась, — решай.
Он зажмурился и тихо сказал:
— Примите мои извинения и я встану.
— Принимаю, ты прощён за что угодно. Всё?
Парень тяжко вздохнул и поднялся, замялся, как будто хотел подать ей руку и не мог решить, прилично это или нет. Вероника улыбнулась и протянула свою:
— Дружище, если не знаешь, подавать руку или нет, всегда подавай. Лучше жалеть о том, что подал, чем о том, что не стал.
ebooksa