— Не обезьянничай — это моё выражение, — улыбнулся полковник, пытаясь, видимо, разрядить обстановку, но его собеседник проигнорировал эту попытку.
— Кто я там теперь по твоей терминологии получаюсь? Чёрт какой-нибудь?
Несмотря на серьёзность момента, полковник не выдержал и рассмеялся:
— Малой, ну ты опять, в натуре? Чё за навесы? Устроил тут… Если за каждую мысль людей в гадскую среду определять… — он резко изменил свой тон. — Нет, Егор, я тебе уже говорил и опять повторю: это дьявол тебе эти мысли нашёптывает. Не слушай ты его, и всё у вас хорошо будет. Я в этом не сомневаюсь.
— Спасибо, Юра, может, ты и прав… — Егор вымученно улыбнулся. — Ладно, давай работать. О чём ты говорил?
— Ну ты даёшь… За пацанов этих перспективных…
— А, ну да… Это дело, конечно, хорошее, я не спорю, — согласился молодой ротмистр. — Но сколько их там? Капля в море. А времени ты сколько на это убил⁈ Пора этот отбор на поток поставить, чтобы в каждом министерстве таких ребят всё больше и больше становилось. Тесты, может, какие для них придумать? Надо с психологами проконсультироваться — пусть разработают, а мы уже с финалистами будем разговоры разговаривать.
— Соображаешь. Так и сделаем. Точнее, ты сделаешь, — полковник отметил что-то в небольшой записной книжечке и взглянул на застывшего у дверей заключённого номер сорок три. — Так, теперь с вами, молодой человек. Вы уж нас простите, что пришлось вас в такой спешке аж из самого Тифлиса везти, но дело не требует отлагательства. Да вы проходите, присаживайтесь, Иосиф Виссарионович, или вы предпочитаете обращение Коба?
Будущий вождь народов сверкнул на них глазами и продолжил хранить гордое молчание.
— Присаживайтесь, Иосиф Виссарионович, — с нажимом повторил полковник, и молодой узник Петропавловской крепости подчинился.
— Давайте мы с вами сразу проясним ситуацию, — предложил Юрий Андреевич. — Нас не интересует ваше прошлое: ни побег из ссылки, ни участие в революционной деятельности — разговор пойдёт исключительно о будущем.
Погода портилась. Резкий прерывистый ветер уже несколько раз пытался сорвать с головы Егора форменную фуражку, но ему каждый раз удавалось удерживать её на месте. Наконец, Егору надоело, и он просто снял фуражку, пристроив у себя на коленях. Юрий Андреевич последовал его примеру.
Сталин согласился с их предложением, и они отвезли его на полигон к бывшим соратникам по подпольной работе. Теперь Егор с Юрием Андреевичем возвращались в лёгком открытом экипаже в штаб службы безопасности империи.
Старик некоторое время молчал, уставившись в спину кучера, но в конце концов всё же поделился одолевающими его сомнениями:
— Как думаешь, его слову можно верить?
Егор сразу понял, о ком идёт речь, поэтому ничего не стал уточнять и после недолгого раздумья ответил:
— Скорее всего, нет. Он рано или поздно затеет свою игру. Сталин — большой мастак различных интриг, иначе никогда бы в жизни не долез туда, где был. Да и вообще, как только он освоится, то схавает нас обоих и даже не заметит.
Юрий Андреевич хмыкнул и кивнул, явно соглашаясь с услышанным.
— Я тоже так думаю. Пусть пока набирается опыта, а там посмотрим.
Они опять надолго замолчали, и уже возле самого штаба Егор лениво сказал: