— Ты же понимаешь, что на все твои пафосные презентации и корпоративы тебе после свадьбы придется таскать меня?
— Увы, я понимаю, что мне придется показывать тебя другим мужчинам, Кексик, и рисковать, что тебя возьмут и украдут.
Я, конечно, имела в виду другое, но его ответ мне очень даже нравится.
Что там говорили тренеры по поднятию самооценки? Сначала начни вести себя так, будто ты и вправду ценишь себя за бриллиант, а все остальные подтянутся, так, кажется?
Завтрак предсказуемо затягивается, котята предсказуемо депортируются с кровати, как только взрослые начинают заниматься вот этими вот страшными взрослыми делами.
Котят кстати этот процесс вводит в священный ужас, и они спешно эвакуируются из спальни, но нет-нет, но засовывают разноцветные бошки в приоткрытую дверь по очереди.
— Тебе какой понравился? — спрашиваю уже позже, когда на простыне остается дивная прекрасная клякса, которую Тим называет лучшей оценкой его стараний.
Он, потный и прекрасный, ленится сейчас даже голову повернуть, настолько его размазал оргазм, только бровью и смог шевельнуть.
— В каком смысле?
— Котята. Какой понравился? Какого себе оставим? — повторяю насмешливо, вставая с кровати. Завтрак и утренний секс — это прекрасно, кто спорит, но дела никто не отменял. А у меня на завтра есть пара заказов, да и вечерочком ролик юмористический на кондитерскую тему хотелось бы записать.
— Всех, — Тим произносит это глухо, сонно, так что приходится обернуться и кинуть в него его же рубашкой.
— Эй. Не спать. В каком это смысле всех? Ты спятил?
— Чего сразу спятил-то, — Бурцев тянется с кровати, подцепляет в горсть прокравшуюся таки к нам белоснежку и поднимает её над собой на вытянутых руках. Симбы из кошки не получается, и она возмущенно лягает дурацкого человека когтистыми ножками по запястьям.
— Я, может, всю жизнь мечтал о стаде кошек на моем попечении.
— Что, и кормить их ты сам сейчас пойдешь, мечтатель? — поддеваю его ехидно, затягивая на талии пояс халата. Не спешу одеваться — хотела еще в душ сходить.
— И пойду, — Тим закатывает глаза и как есть, голым, сверкая во все стороны своей шикарной задницей, поперся на кухню.
Я не удержалась — следом пошла. А как тут удержаться — когда такая задница и смеет от тебя удаляться.
Он идет на кухню, он насыпает корм. Аккуратно рассаживает ломанувшихся к одной миске хвостатых дурней к отдельным тарелками. А после некоторое время стоит над ними. Голый, блин, рефери.
Смотрю на него и не могу удержаться — фыркаю.
Тим оборачивается и вопросительно задирает бровь.