Теперь Сара посмотрела на меня более пристально, оценивая черты лица, а потом звонко выругалась. Да-да, знаю, я похож на отца.
— А какого чёрта Клод распят у дерева? — нахмурив брови спросила она.
— Вопрос к уважаемой Вирджинии, — усмехнулся. Одновременно с этим, в голове будто щёлкнуло. Неужто они посчитали, что это мы его убили? Кажется эти люди успели заранее изучить лагерь… Правда, видимо, лишь издали.
Мысленно вздохнул. Слова Кевина о том, что все вокруг — сплошь идиоты, с каждым днём кажутся мне всё более и более верными.
— Но вообще, его укусили в руку при нападении, а далее Артур провёл операцию, отрезав её. Вот только не помогло. Он умер и обратился.
— Этот конченый нарик? — мулатка сморщила свой носик. — Теперь понятно, почему дед Богу душу отдал.
— Могу я обратно пистолет в штаны засунуть? — прервал нас Лэнс. — А то стою, как дурак!
Сара широко улыбнулась и убрала оружие в кобуру, висящую на поясе.
— Можешь. Но я бы на твоём месте задумалась о более правильном способе его ношения.
— Спасибо, — буркнул он. — Как-нибудь разберусь.
— Брюс! Чарли! — крикнула женщина в сторону леса. — Всё нормально!
— Позволь нескромный вопрос, — прислонился я к стенке трейлера, замечая, как показались уже знакомые мне люди.
— Давай, удиви меня, — в глазах женщины замечаю холодок.
— Ты бы выстрелила, если бы не получила удовлетворительного ответа на свой вопрос? — киваю на Лэнса.
— В зависимости от ситуации, — по казённому быстро и неопределённо произнесла Сара.
— Что же, хотя бы так, — пожимаю плечами.
Кажется, пора сваливать. Где ты, моя ферма?
— Не мельтеши, — Уэсли, под причитания Даны, грузно уселся за стул. — Всё со мной хорошо. Дай хоть на сына нормально посмотреть.
— Дурак, тебе плечо надо обработать! — мать аккуратно разматывала бинты, отчего отец периодически морщился и шипел.
— Нечего там обрабатывать, Шариф всё сделал как надо, — проворчал он, переводя внимание на меня. На какое-то время Уэсли замолчал, умудрившись отвлечься даже от раны — к счастью, не от зубов зомби, а от железного штыря, на который ему не повезло наткнуться во время побега. Отец просто рассматривал меня, будто бы увидел в первый раз. Его грубое лицо отражало множество самых разных эмоций. Преобладала с трудом сдерживаемая радость и гордость. Ведь я выжил и вернулся.