Тщетная борьба, так как сползание в ад, в нулевые годы, лишь приостановилось. А сейчас, в те времена, которые покинули братья, возобновилось с новой силой. И, к страху многих, кто понимал что творится, это сползание было ускоряющимся.
Василию было стыдно за то предательство, которое совершили его соотечественники в 1991 году, не поднявшись и не свернув шею только выходящим на сцену, поднимающим голову олигархам, паразитам, бандитам и прочим мерзавцам.
Тем более было стыдно на фоне того, что он видел в мире Гайяны. Благополучный мир, не утонувший в дерьме потреблятства. Постоянно старающийся подняться выше того, чем был ранее. Поднимающий, совершенствующий общество и самих людей.
Куда они, в конце концов ушли? К каким звёздам?
Но они таки поднялись настолько, что стали… Богами?
А почему бы и нет?
По сравнению с этой грязью и гнилью, что Василий помнил по своему миру, грязью и гнилью, который он видел в мире ЭТОМ, — те, из Гайяны — были воистину богами.
Поэтому он беззастенчиво показал именно тот, благополучный мир. Как образец. Несмотря на то, что повседневные наряды гайянцев могли очень сильно шокировать пуритантски настроенных граждан Земли, образца 1900 года.
Да, Богданов, почти неделю пребывал в полушоковом состоянии от увиденного. И наряды гайянцев были, как ни странно тут не причём. Даже награждение у царя-императора, прошёл в таком перманентном обалдении, которое списали, все, кто его видел и знал, на не совсем ещё прошедшие последствия заболевания чумой.
Но шок прошёл. И «новый» Богданов поразил даже тех, кто знал его давно. Теперь в его глазах пылал не просто огонь. А истовая уверенность, которой он как вирусом заражал всех, на кого обращал внимание. Делал одержимыми.
Василий, видя такой эффект, очень сильно жалел, что по соображениям безопасности не может вот так показать мир Гайяны другим. Ведь стоило дойти только отрывочной информации о том, что есть у братьев, и чем они реально «балуются» до ушей Охранки, и всё. Капут всему «Проекту», что братья с таким трудом здесь начали. Им бы пришлось бежать из страны.
И надежды на то, что удастся хоть чуть-чуть смягчить для страны удар будущего были бы навсегда порушены. И не факт, что в 1917 году Россия выпрыгнет из катастрофы. Вполне могло статься, что страна бы так и сгинула под ударами Гражданской войны. А после, на основании подписанного Колчаком предательского документа (кстати вполне реального в РеИ!), страна была бы разделена на части и поглощена «державами-победительницами». А это — конец. И стране, и народу. Дальше только ассимиляция и порабощение победителями.
Василий уже чувствовал кожей насколько всё в России зыбко. Да и в мире тоже. И страх перед тем, вполне провальным сценарием развития ситуации начинал всё больше его грызть.
Потому-то он и ограничился только Богдановым.
Впрочем… Было ещё и «Наследие».
Формально, Богданов стал одним из самых посвящённых. Занял вместе с братьями, принцессой-прогрессором и Паолой ди Джакомо самый верхний этаж иерархии посвящения.
Он и Паола были посвящены. Не до конца. Но всё же…
Настроения среди разночинной интеллигенции были таковы, что и специальной агитации не надо было. Практически все они люто ненавидели наличный строй — царизм — жаждали его свергнуть и построить «на его обломках» что-то более разумное и человечное. Этот вывод было нетрудно сделать и из текущих событий, когда именно разночинная интеллигенция лезла во все крупные заварушки типа забастовок, стачек и прочих выступлений. Также из газетных статей, где рассказывалось что «поймали очередного революционера» и т. д. Также этот вывод можно было сделать даже из осторожных разговоров, ведущихся между вполне респектабельными инженерами. Они открыто не критиковали царизм, но всегда, если представлялась возможность безудержно восхваляли «порядки на Западе». Часто совершенно в фантастическом их представлении. На реальном Западе, если бы такое от инженеров российских услышали то донельзя бы удивились типа: «И где это у нас такой рай находится?!! Где они его видели, если описывают и расхваливают?». Но, было видно, что если бы этим инженерам-фантазёрам предоставилась возможность «сделать всё по уму», то они и построили хотя бы на своём предприятии что-то изрядно смахивающее на социализм.
Кстати организацию труда на предприятиях, которую ввёл Василий, они восприняли «на ура». Причём все искренне были уверены, что именно так всё делается на «сверкающем Западе».
Василий не стал их разубеждать в этом хотя тот же «бригадный подряд» он помнил как чисто социалистическую форму.
ebooksa